Не станет она сидеть и слушать, как ее отчитывают за встречу с Джеком. Она не ребенок, черт возьми, и не обязана перед ним оправдываться!Не было ничего дурного в ее встречах с Джеком Маккормиком двадцать лет назад, и сейчас нет ничего плохого. Если отец решил вернуть ее под свой каблук, его ждет жестокое разочарование. Она подошла уже к двери, почти покинула отцовский дом, но голос Грегори Лавендера остановил ее:— С годами у тебя появился характер. Стремительно обернувшись, она сверкнула взглядом, ледяным тоном ответила:— Характер у меня был уже в детстве. Просто ты никогда не удосуживался обратить на это внимание.— Возможно, ты и понятия не имеешь, на что я обращал внимание.— Едва ли.Ответ дочери ошеломил его, но маска так же быстро вернулась на его лицо, и Джорджии снова оставалось только гадать, каковы же истинные его чувства. Она всегда ненавидела эту его черту — способность полностью скрывать свои мысли и переживания, в то время как сама она всегда оказывалась беспомощно обнаженной перед окружающим миром.— Итак, после стольких лет ты снова впустила его в свою жизнь, — констатировал Грегори Лавендер.Она замялась, недоумевая, стоит ли тратить силы на споры с отцом, ведь его мнение, по крайней мере касательно Джека, никогда не имело для нее значения. И все же услышала, как отвечает:— Во многих отношениях Джек и не покидал мою жизнь.— Это не тот мальчишка, которого ты помнишь.Она вздернула подбородок, сама не понимая, почему эти слова так ее задели.— Знаю.— Сейчас он причинит тебе гораздо больше боли, чем тогда.Она выдавила из себя смешок, начисто лишенный веселья.— А тебе разве не все равно?Отец молча все смотрел и смотрел на нее, и от его спокойного взгляда ее, как и когда-то давно, охватил озноб. Пришлось собрать все силы, чтобы не расслабиться, признавая безоговорочное поражение. Она выдерживала его взгляд, сопротивляясь инстинктивным потокам детских страхов, и первым отвести глаза пришлось Грегори Лавендеру.— Джорджия, ничего хорошего от него не жди. — Он отвернулся к дивану, с которого она только что встала.— Не тебе это решать.— Ты многого не знаешь о нем…— Это не твое дело, папа! — оборвала она его, чувствуя, как ее поднимает, поддерживает неведомая сила. — Не было твоим раньше, не твое и теперь.— Вот как? — В голосе его сквозило презрение.— Да, не твое дело. Я больше не ребенок, и ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь. Двадцать лет назад ты отвернулся от меня…— Это я отвернулся от тебя? — встрепенулся он.— И все эти годы я прекрасно обходилась без тебя, — продолжала она, не обращая на него внимания. — Ты больше не разбудишь во мне тех чувств, что удавалось тебе будить прежде. Все это давно позади.Обдумав вспышку дочери, Грегори Лавендер решил оставить ее без замечаний, а вместо того спросил:— Тебе известно, что я вот-вот потеряю свою компанию?Вот они и подошли наконец к истинной причине ее присутствия здесь.— Я слышала, у тебя финансовые затруднения. Это всем в городе известно. Но что ты теряешь компанию — для меня новость.— «Теряешь» не совсем точное слово. У меня ее отнимают. Против моей воли.Джорджия недоуменно взглянула на него.— Как это можно — отнять компанию против твоей воли?— Кто-то скупает мои акции быстрее, чем я могу уследить, и расплачивается значительно выше их наличной стоимости.— Кому нужна компания, дела которой идут неважно?Словно подстегнутый ее вопросом, за спиной у нее раздался стук в дверь. Отец молча улыбнулся. Как-то странно, подумала она. Что означает эта улыбка в такой момент?— Задай эти вопросы ему, — наконец прозвучал ответ.Джорджия непонимающе молчала.— Иди открой дверь.Автоматически повинуясь застрявшей в мозгу и непроизвольно воскресшей привычке во всем подчиняться отцу, она повернулась к двери. И в тот самый момент, как начала поворачивать ручку, до нее дошло: ответ ей известен; что-то холодное, страшное сдавило грудь, где-то в пыльном воздухе явственно раздались голоса — спокойный голос Джека и ее собственный: «Я… приобретаю компании, которые обанкротились или близки к этому. Затем вкладываю в них по-крупному — деньги и время, — чтобы они снова поднялись на поверхность. А когда дела налаживаются, продаю их и получаю гораздо больше, чем заплатил». — «Похоже, дело и прибыльное, и благотворительное». — «Прибыльное — точно». Она отлично помнит этот их разговор.Нет, этого не может быть! Но, открывая дверь, Джорджия знала, что увидит за ней Джека. Холодный ветер растрепал ему волосы, а синие глаза стали как льдинки. По телу ее пробежала дрожь, но не от мороза, и она подняла руку ко рту.— Пожалуйста, скажи, что это не ты! — прошептала она.Джек сразу понял, что она имеет в виду. Несомненно, Грегори Лавендер пригласил его сюда по тем же причинам, что и ее. Похоже, все нити по-прежнему у него в руках. Судя по всему, ничто не изменилось. Глава 10 — Это я, — тихо произнес Джек. — Но все обстоит не так, как ты думаешь.У Джорджии в груди будто раскрылась огромная черная дыра, и все хорошее, что было у нее в жизни, внезапно затянутое туда, исчезло в зияющей пустоте. Все слова, что говорил Джек; все чувства, что он пробуждал; все дни, проведенные с ним вместе в укромной бухточке; все надежды и мечты о будущем. Два коротких слова — и все переменилось.— О, Джек…— Джорджия, я сейчас все объясню…— Да-да, Джорджия, — вставил ее отец, — пусть он все объяснит. Пусть объяснит, как прибирает к рукам «Лавендер индастриз» — дело всей моей жизни и твое наследство. Как отнимает у нашей семьи самое дорогое… и этот дом, в котором ты родилась и выросла. Пусть расскажет, как в разгар зимы вышвыривает меня, старика, на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41