— Вы в порядке?
— Уф-ф-мм-угу, — последовал ответ. Интересно, у нее в роду не было страусов? В свое время она славилась умением сохранять хладнокровие в любом пекле. Даже Черный Понедельник не выбил ее из колеи. Очевидно, она лишилась этого дара — вкупе со всем прочим.
Наконец она схватила куртку и нырнула в рукава, не оставив Сэму времени предложить помощь. А он, кажется, и не горел желанием.
— Пошли, — рявкнула она, проносясь мимо него к задней двери. — Если вы еще не потеряли надежды разжиться дровами сегодня, вам лучше поторопиться.
Громыхая сапогами, Мэгги устремилась вперед;
Сэм еле за ней поспевал. Если он и допускал в мыслях какие-нибудь глупости на ее счет, теперь-то она поставит его на место. По здравом размышлении, ничего особенного не произошло. Да, он схватил ее за бедра, но совершенно случайно — ведь она сама его толкнула.
Причем не в первый раз, напомнила она себе. Пора это прекратить. Собственно, дело не в том, что именно произошло, а в том, как это на нее подействовало. Будь на его месте другой, она бы рассмеялась и попросила прощения, но этот человек, по какой-то неведомой причине, сбил ее с толку при первой же встрече.
— Что это, цистерна? — поинтересовался он, когда они проходили мимо прямоугольного бетонного сооружения, возвышавшегося над землей футов на пять.
— Моя цистерна, — подчеркнула она, направляясь, прямо к поленнице, сложенной неподалеку от задней двери. — При каждом доме есть такая. Грунтовая вода здесь плохая. Мы пользуемся дождевой, так что вам лучше потрудиться собирать ее.
Поскольку Сэм не имел ни малейшего представления о том, как заставить работать котел, он и не собирался транжирить драгоценную влагу на горячий душ и тому подобные излишества. Что же касается готовки, то здесь пока нет проблем.
— А как насчет титана?..
Ах, черт, она же хотела его включить.
— Последние арендаторы давно уехали, и я отключила энергию. Я больше никого не ждала, — сказала она, подходя к сараю. В голосе Мэгги звучало откровенное осуждение, и она взглянула на Сэма, желая удостовериться, достаточно ли он усмирен.
Как бы не так. В резком свете прозрачного зимнего дня странный вызов читался на его лице особенно ясно. Мэгги старательно избегала встречаться с ним глазами и сосредоточила взгляд на глубоких бороздах, прорезавших его щеки по краям рта, и щетине на волевом подбородке. Он давно не брился. Борода была темнее волос, почти такая же темная, как брови… Сэм следил за ее взглядом, скользящим по его лицу, ласкающим рот, подбородок, шею. Он чувствовал ее взгляд почти физически, как прикосновения. Его пальцы сжались в кулаки, дыхание стало прерывистым, а ведь они стояли в добрых пяти футах друг от друга. И что в ней особенного — посмотреть не на что. Он и сам не лучше, но ничего, кроме вражды, между ними быть не может, потому что ему никогда не забыть пережитого за последние годы.
Но, Боже, что за глаза! Фантастические. Сэм никогда не видал глаз и волос такого богатого, насыщенного, теплого золотисто-медового цвета. Как жаль, что они принадлежат такой ехидне.
— Вообще-то я могу снова включить рубильник, — глухо пробурчала Мэгги, отвернувшись в сторону.
— Включить? Что?
— Ваш титан, разумеется. Но, может быть, вы не собираетесь здесь бриться и принимать ванну? Некоторым мужчинам все равно.
В конце концов, это просто какой-то абсурд, решил Сэм. В его глазах вспыхнула веселая искорка, однако лицо оставалось непроницаемо серьезным.
— Я уже думал об этом. К сожалению, моя борода никогда не отрастает дальше щетины, поэтому горячая вода была бы просто благословением.
— Отлично, — отрезала Мэгги.
— Великолепно, — сказал Сэм, на этот раз улыбаясь широко и открыто. Он в отпуске, черт побери. И если по стечению обстоятельств заперт здесь в соседстве с этой ведьмой, то вовсе не обязан опускаться до ее уровня. — Кстати, меня зовут Сэм Кенеди.
Какое Мэгги дело до того, как его зовут? Лучше бы он вообще отсюда убрался. Почему-то он действует ей на нервы сильнее прочих арендаторов. Наверное, потому что зима, решила она. Весна приносила надежду, летом было весело, осенью красиво, но зима не сулила ничего, кроме пустоты и скуки. Особенно трудно приходилось на Рождество. Мать отказывалась приезжать на праздник на Перешеек, а отец не желал справлять Рождество без матери, так что Мэгги приходилось выбирать: возвращаться в Бостон и вспоминать пережитое или оставаться здесь в одиночестве.
— А вас? — настойчиво спросил Сэм, облокачиваясь на стену сарая, которая тут же подалась назад.
— Что? — очнулась Мэгги, торопливо вспоминая, о чем, собственно, шла речь. Жизнь в одиночестве имеет свои недостатки.
— Я спросил, как вас зовут. Раз уж нам предстоит прожить по соседству несколько недель, мне, наверное, следует знать, как к вам обращаться.
Чем реже вы будете ко мне обращаться, тем лучше, чуть было не сказала Мэгги, но это было бы ребячеством.
— Мэгги Дункан.
Он улыбнулся одними уголками рта, и Мэгги сердито сжала губы.
— Полагаю, вы принадлежите к тем Дунканам, в честь которых назван Перешеек.
Мэгги бросила на него уничтожающий взгляд и распахнула дощатую дверь. Солнечный свет разлился по бетонному полу. Официально ее имя было Мэгги Лесер — Мэри Маргарет Дункан Лесер, — но три года назад она обратилась в суд и восстановила девичью фамилию.
— Берите, — коротко сказала она. — Только потом положите обратно. Здесь все ржавеет, если оставить на ночь на улице.
Однако Сэм был не из тех, от кого так легко отделаться.
— А это что за штуковина? — полюбопытствовал он, склонясь над ржавой железякой и трогая ее пальцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49