Но, в общем, смотрится прическа неплохо. Шея у нее длинная, стройная, на редкость изящная. Джейк вовсе не считал эту деталь самой важной для женской внешности, но благодаря полученным зачаткам классического образования мог по достоинству оценить шею блондинки.
Так знает он ее или нет? Скорее всего, нет. Вряд ли он забыл бы ее, будь они действительно знакомы.
Словно почувствовав на себе его пристальный взгляд, она чуть вздернула свой точеный подбородок. И тут, словно колокольчик тихонько зазвонил в глубине его памяти.
Да, конечно, в этом жесте было что-то знакомое. Он мог забыть ее имя, даже ее лицо – в конце концов, за те двадцать лет, что минули со дня выпуска, жизнь хорошо его потрепала. И он многое поклялся забыть.
Но этот подбородок он где-то видел. Но где же, когда, ломал он себе голову, и тут вдруг заметил, что какой-то подвыпивший субъект, наклонившись к машине блондинки, начал приставать к ней. Движением подбородка она словно попыталась отогнать опасность, и в этом тоже было что-то знакомое. Забулдыга совсем распоясался, и Джейк решил – пора сказать блондинке, что она напрашивается на неприятности.
Двери отеля распахнулись, и оттуда вышли несколько человек, сопровождаемые звуками шумного веселья, доносившимися из танцевального зала. Ну, хорошо, Хэтчер, давай все же решим. Войдешь ты, наконец, в отель? Или весь вечер проторчишь на автостоянке?
Подняв с сиденья свое крупное шестифутовое тело, Джейк направился, было к отелю, но внезапно повернулся к блондинке в микроавтобусе. Разделавшись с забулдыгой и решив, что на этом дело не кончено, он наклонился к окну ее машины и прорычал:
– Леди, не хочу лезть в ваши дела, но если вы собираетесь здесь рассиживаться, влипнете в серьезную неприятность.
– Нет… я… я сейчас пойду в отель. Вечер встречи выпускников. Я только…
– Детка, – мягко сказал Джейк, с интересом наблюдая, как она вздернула свой изящный точеный подбородок. Может, на кого-то это и производит впечатление. На пьяного, однако, не произвело. Ну, а на него тем более, сказал себе Джейк. Сам не понимая, какого черта ему от нее надо, он дернул дверцу машины и опустился на сиденье рядом с ней.
– Что вам нужно?.. Убирайтесь вон!
– Вы, леди, видно, плохо соображаете. Каких приключений вы еще ждете, сидя здесь в незапертой машине? Мама в детстве не научила вас вести себя?
От неожиданности у нее раскрылся рот; уж точно ее маме, когда она была ребенком, стоило побеспокоиться и исправить ей прикус. Передние зубы у нее наезжают один на другой – впрочем, возможно, это придает ее улыбке изюминку. Если только она умеет улыбаться.
– Я же сказала, я сейчас пойду в отель.
– И правильно, – протянул он. – Только зачем вы битых двадцать минут просидели здесь? Соображали, с какой ноги лучше пойти?
– Вы всегда пристаете к незнакомым женщинам на стоянках?
– Милая, вы не из тех незнакомок. Хотя и строите из себя недотрогу…
Схватив сумочку, Либби уже приготовилась, было выскочить из машины, но его следующая фраза заставила ее остановиться.
– Извините. Обычно я не позволяю себе соваться в чужие дела, но…
– Разве? А действуете вы так уверенно, как человек с большим опытом.
Хотя ее слова пришлись ему не слишком по душе, Джейк усмехнулся:
– Возможно, вы правы.
– Я должна вас поблагодарить. Я, в самом деле, очень вам признательна. Ну, за пьяного. Незачем было оставлять окно открытым, но…
Но благодаря Дэвиду ее машина пахла, как мокрые спортивные тапки.
– Незачем было оставлять окно открытым и дверцу незапертой. И вообще незачем вам было сюда приезжать.
– Я и сама так думаю. Ну, насчет того, стоило ли сюда приезжать. Нечего возвращаться в прошлое. Это ни к чему хорошему не приведет.
– Вечер встречи выпускников?
– Да. Встречается мой класс, но…
Украдкой Либби наблюдала за незнакомцем, который развалился на соседнем сиденье. Пока что он не сделал ни одного угрожающего движения – не считая, конечно, того, что вломился в машину. С другой стороны, не окажись он здесь несколько минут назад, ей самой пришлось бы разбираться с пьяным. Либби не сомневалась, что справилась бы – распахнула бы резко дверцу, сбив пьяного с ног, а потом заперлась бы и нажала на гудок, – и все же этот человек избавил ее от серьезной неприятности, и она должна быть ему признательна.
– Я тоже на этот вечер встречи, – признался он, дав Либби, повод повернуться и рассмотреть его как следует.
– Так мы с вами, наверное, знакомы?
Черные волосы, довольно сильно поседевшие. Глаза темные – карие, а может, и нет. Рот…
На ум ей сразу пришло слово «горький»; она попыталась отыскать другое, более точное определение, но, так ничего и, не подобрав, вновь принялась обшаривать закоулки своей памяти. Похоже, в свое время жизнь хорошо его потрепала; но, в конце концов, он многого добился, судя, во всяком случае, по костюму.
Либби была настоящим знатоком по части мужской одежды. Уолт, ее бывший муж, за месяц тратил на себя больше, чем они с Дэвидом тратят за год. Для выходца из семьи, несколько поколений, которой купались в деньгах, Уолт отличался удивительной скупостью во всем, что касалось его жены и сына. Да, это было одним из тех маленьких издевательств, которые доставляли ему столько удовольствия. Заставлять ее выпрашивать каждое пенни, а потом упрекать за то, что она не умеет одеваться.
– Ну что, припоминаете меня?
Вздрогнув, Либби покачала головой и принялась втыкать вылезшие из прически шпильки.
– Нет, извините. Столько лет прошло, да и зрение у меня тогда было неважное.
А теперь она носит линзы.
– Удивляться нечему. Если вы все же решитесь войти, вам сегодня еще много раз придется обмениваться подобными извинениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49