- Это следы машины, когда ее тащили наверх, - предупредил мой вопрос
комиссар Дюк, заметив, что я остановился. - Здесь она падала. - И комиссар
указал на изломанный кустарник метрах в пяти выше.
Минут пятнадцать мы шарили по склонам и в долине, но в основательно
вытоптанной траве и в кустарнике ничего так и не обнаружили. Ни крошки
информации. Впрочем, я и не ожидал иного исхода и сюда меня скорее влекло
интуитивно: точно было что-то на свете, что могло объяснить причину
загадочной ночной поездки Джона Крэнстона, поездки за собственной смертью.
- Нет ни клочка бумаги, - констатировал комиссар Дюк, доставая пачку
сигарет. - Курите?
Я отрицательно качнул головой. Мне не давало покоя деревце, метров
трех в высоту, переломленное в метре от земли. Я мысленно нарисовал план
падения машины и убедился, что корпус должен был пройти в полуметре левее,
никак не ближе. В том, что осинка была сбита совсем недавно,
свидетельствовал свежий перелом - из раны вытекал липкий сок. Однако
следов краски на стволе обнаружить не удалось, как я ни смотрел.
- Вы напоминаете мне сержанта Лавуазье, - с подковыркой сказал
комиссар Дюк. - Он тоже чуть не обнимался с этим деревцем, но ларчик
открывается просто: когда машина падала, распахнулась правая дверца и
снесла его. Вот и вся загадка!
- Загадка?.. - протянул я, пораженный вдруг родившейся мыслью. -
Загадка...
- Кстати, на дверце автомобиля остался характерный след и, кажется,
кусочки приставшей коры. На светлой краске след отчетливо виден.
Экспертиза подтвердит этот факт. - Мне показалось, что комиссар Дюк ехидно
ухмыльнулся, точно школьный учитель, поймавший нерадивого ученика со
шпаргалкой...
Дюк великодушно протянул мне руку помощи, когда я поскользнулся и
едва не скатился снова вниз.
- Не нужно больше катастроф, - изрек комиссар Дюк, вытирая чистым
зеленым платком правую руку, перемазанную глиной.
Как я и ожидал, сержант Лавуазье сидел на выступавшем из земли камне
и курил. Еще два окурка я увидел у его ног. Волна возмущения поднялась во
мне, но я смолчал - какое я имел право что-либо в данном случае говорить?
Лавуазье лениво, как мне показалось, скользнул по мне взглядом и
неторопливо четко, по-военному поднялся навстречу комиссару. Я наперед
знал, что он скажет.
Однако первые же слова его насторожили.
- На этом месте, - сказал он, указывая рукой на камень, - стояла
машина...
- Здесь их побывало после того, как патруль сообщил о происшествии,
по меньшей мере пять, - возразил Дюк. - Та, которая обнаружила катастрофу,
мой "форд" и "паккард" скорой помощи, тягач, вытаскивавший из обрыва, и
"форд" следственной службы...
- Но среди них не было, мой комиссар, ни одного спортивного "ягуара",
- все так же невозмутимо продолжал сержант Лавуазье.
- Мало ли кто мог здесь останавливаться, сержант, - в голосе Дюка
проскользнуло раздражение, однако комиссар не дал ему восторжествовать и
уже заинтересованно спросил сержанта: - Вы уверены, что "ягуар" имеет к
этому какое-то отношение?
- Конечно, нет.
- Вот видите, - сказал комиссар.
- Однако, мой комиссар, есть немаловажная деталь: "ягуар" стоял
здесь... во время катастрофы.
- Слушайте, сержант Лавуазье, - едва сдерживаясь, рыкнул комиссар, -
сколько раз я вас просил не устраивать мне устных кроссвордов, которые,
как вам хорошо известно, я терпеть не могу, а докладывать, как и положено
докладывать сержанту уголовной полиции - четко, коротко, без домыслов. Ну,
что там у вас?
- Как сообщила патрульная машина, дождь начался около десяти часов.
"Ягуар" оставил следы на сухой почве, вот взгляните сюда. - Гнев
начальства мало подействовал на сержанта. Он наклонился и показал на
довольно хорошо сохранившийся след. Дюк тоже наклонился и несколько минут
рассматривал отпечаток протектора. Наконец он разогнулся.
- Этот след мог появиться и неделю назад...
- Не думаю, у него не обветрились края. Мой вывод: машина
остановилась здесь до дождя, иначе при начале движения колеса на мокрой
почве обязательно бы пробуксовали. "Ягуар" же двинулся по сухому...
Считаю: необходимо запросить экипаж патрульной машины, не видели ли они
"ягуар" выпуска 1976 года - олимпийского выпуска.
Комиссар молча повернулся, подошел к "форду" и вытащил микрофон
радиопередатчика.
- Здесь комиссар Дюк. Немедленно пришлите на сорок третий километр
экспертную бригаду. Все. - Голос комиссара Дюка был суров. - Садитесь,
мистер Олех Романько, - пригласил он меня. - Сержант, вы останетесь до
прибытия экспертов и все это объясните им.
"Форд" взревел своими тремястами пятьюдесятью лошадиными силами,
ловко развернулся на шоссе, и комиссар, даже не взглянув в сторону
сержанта Лавуазье, нажал на газ.
Я оглянулся: сержант уселся на камень, в руках у него блеснула
зажигалка...
Когда мы прощались у восточного входа Центра де Жарден, комиссар Дюк
пожал мне руку и снова извинился за причиненное беспокойство.
- Если у вас появятся ко мне какие-то вопросы, всегда к вашим
услугам. Мой телефон... - любезно назвал он номер.
Вопреки моим опасениям, я разыскал Сержа Казанкини на втором этаже, в
пресс-баре. Он в тоскливом одиночестве сидел в полупустом зале, перед ним
стояли чашечка с кофе и бокал с виски. - Увидев меня, Серж так поспешно
вскочил, что едва не опрокинул столик.
- Хелло, Олех! - вскричал Серж. - Рад тебя видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27