На его лице появилась лукавая улыбка фавна.– Дорогая моя, ты совершенно безрассудна, совсем не такая, какой ты всегда хотела казаться… воспитанницей монастырской школы, с железными принципами и…– Не надо, Ричард, – прервала его я и спрятала лицо у него на плече.Я почувствовала, что его пальцы нежно гладят мои волосы, и, успокоившись, замерла.– Милая моя, – продолжал он, – это моя вина. Я чувствовал, когда мы расставались, что мне не следовало допускать, чтобы наши отношения развивались в таком направлении.– Давай не будем портить нашу встречу выяснением, кто виноват, кто прав, – взмолилась я.– Но ведь ты знаешь, куда все это ведет. Я проглотила застрявший в горле комок.– Да, но мне все равно.– Роза-Линда, – настаивал он на своем, – тебе не должно быть все равно!Я посмотрела на него и резко откинула со лба растрепавшиеся волосы.– А мне вот все равно. Я люблю тебя… Я так люблю тебя, что все остальное не имеет никакого значения!– Но тебе будет очень тяжело, моя дорогая.– А тебе разве нет?Он крепче прижал меня к себе и на секунду закрыл глаза.– К сожалению, да, – сказал он, – но я мужчина и намного старше тебя, а ты совсем еще девочка, и я чувствую за тебя ответственность.Больше я не пыталась сдерживать и упрекать себя или переубеждать его, я говорила то, что у меня было на душе.Я сказала ему, что я одна во всем мире и некому беспокоиться обо мне, а если он снова исчезнет, то мне будет совершенно безразлично, как сложится в дальнейшем моя жизнь. Я уверяла его, что никогда не могла полюбить ни одного из мужчин, которым я нравилась, и, несмотря на то что с ним у меня сложились самые дружеские отношения, с теми, другими моими поклонниками я вела себя совершенно иначе, так, будто меня всю связали крепкими веревками, а узлы не могла распутать ни я сама, ни они. Я призналась ему, что он единственный человек на всей земле, который мне дорог. Я сказала ему, что если он любит меня и я могу принести ему хоть немного счастья, то нельзя отказываться от этого счастья, отринуть его.– Не уходи, если тебе хочется остаться, Ричард! – воскликнула я. – Я ведь знаю, что ты одинок, несмотря на свою занятость. Я обещаю, что не буду мешать тебе… О Ричард, позволь мне видеть тебя и быть с тобой! Для меня ты – вся жизнь!Он молча смотрел на меня, явно потрясенный моими словами. Я чувствовала, что его все еще мучают внутренние противоречия. Чувствовала, что, если он заметит хотя бы намек на колебания с моей стороны, он встанет и навсегда уйдет из моей жизни. Но какой-то внутренний голос заставлял меня удерживать его, и не только потому, что этого хотелось мне: я знала, что нужна ему. И я очень боялась, что он уйдет только из-за одной, на мой взгляд, ложной мысли, что он не имеет права любить меня. Я закрыла глаза и прижалась к его плечу.– Не уходи, Ричард!И тогда он отказался от внутренней борьбы. Он снова обнял меня, и я ощутила его горячие поцелуи на губах и шее.– Это выше моих сил, – прошептал он. – Если я действительно столько для тебя значу, я не уйду. Ведь и ты для меня – всё. Роза-Линда, ты – моя любовь, самый лучший подарок, который, дала мне жизнь! Но, дорогая, ты уверена, что потом не будешь жалеть?– Что ты! Никогда! Как это может случиться?– Очень просто. У людей часто появляются непонятные увлечения. Они разгораются со всей силой, но со временем гаснут, а сожалеет человек всю жизнь.– Но это не увлечение. Я люблю тебя!– Я знаю это, моя дорогая, и я тоже люблю тебя и готов сделать для тебя все на свете. Одного только я теперь не смогу сделать – отпустить тебя, но как раз это я и обязан сделать.Я прижалась к нему и сказала:– Нет, нет, нет!Тогда Ричард снова начал целовать меня, пока губы и щеки мои не запылали от его поцелуев. Потом он взял мои руки и поцеловал обе мои ладони.– Я никогда не прощу себе, если чем-нибудь обижу тебя, – сказал он.– Ты! Обидишь? Я знаю, что нет. И никто о нас не узнает.– Никто и не должен узнать, но это-то как раз и огорчает меня. Я не хочу вечно прятаться и опасаться. Я хочу представить тебя всем, кого я знаю, и сказать: «Вот Роза-Линда, женщина, которую я люблю».От этих слов я вся затрепетала и почувствовала, что слезы обжигают мне глаза.– О Ричард, – прошептала я, – за что только ты так сильно полюбил меня, такую незаметную и бедную?!– Когда любишь, невозможно объяснить почему, дорогая, – сказал он, ослепительно улыбнувшись. – Так это и происходит, как случилось с нами. Это чувство появилось неизвестно откуда. Наверное, дороги, по которым мы шли всю жизнь, имели одинаковое направление, вот мы и встретились.– Да, – прошептала я, – вот мы и встретились. Он нежно отстранил меня и вынул две сигареты, одну дал мне, а другую закурил сам.Я совсем потеряла голову от счастья, потому что он сказал, что больше не оставит меня. Эти слова наполнили меня ликованием, и я с трудом сдерживала радость.– Хочешь, я приготовлю тебе чаю?– Мы вместе его приготовим, – сказал он.И вот мы в моей маленькой кухне – ждем, когда закипит чайник. Он то обнимает меня за плечи, то тихонько целует, а я думаю: «Ну вот, все так, как будто мы давно женаты, как будто он живет здесь и только что вернулся с работы…»Я рассказала ему о наследстве старого доброго Дикса и о последних днях жизни на Уимпл-стрит.Какое это было счастливое чаепитие! Мы все время шутили, и Ричард поведал о своей последней поездке в Испанию. Но он ни словом не обмолвился о Биаррице и о неделе, проведенной там с Марион и ее друзьями. А мне и не хотелось об этом знать. Я была уверена, что ему было там не по душе. И еще я была убеждена, что на званых вечерах в Рейксли, которые устраивала Марион, он не шутил, и не смеялся, и не разговаривал с Марион, как со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96