Если честно, ему действительно доставляет своеобразное и, скорее всего, нездоровое удовольствие созерцать полуобнаженную, трогательно беззащитную молодую женщину, мнущуюся на его пороге. Более того, ему хочется обхватить это тоненькое трепещущее тело руками и прижать к себе. Согреть… И что, пожалуй, самое нездоровое – это то, что он рад ее появлению, хотя наверняка ее вынудило к этому что-то не самое приятное. Так что на кого, интересно, он злится?
Он заметил, как по бледному личику скользнула усмешка.
– Если кто-то вламывается в дом незнакомца в полночь, то разве неясно, что у человека что-то стряслось? Что невозможно объяснить, стоя на пороге и стуча от холода зубами? – Голосок был теперь совсем не тоненьким. Он был готов сорваться то ли от обиды, то ли от гнева. – Хотя… что тут объяснять? Тебе ведь все равно наплевать. Извини, что побеспокоила…
Она резко повернулась и, втянув голову в плечи, бросилась бежать. В темноту. Под хлесткие плети дождя.
Энди остолбенел, чувствуя, как что-то больно оборвалось в его груди. Наверняка это было его сердце.
О боже, и куда же это она? И так уже до нитки промокла! Он в одну секунду успел простить ее за неловкость и проклясть себя за подозрительность. Как он мог? Это все, что он успел подумать перед тем, как броситься за ней.
– Подожди! Послушай! – прокричал он быстро ускользающему в глубину ночи силуэту.
Но она не хотела слушать. Она неслась в сторону грохочущего моря, отчаянно размахивая руками. Неслась, не оборачиваясь. Возможно, торопилась вернуться в лоно родной стихии. А этого Энди почему-то допустить не мог. Наконец он догнал ее и преградил ей путь.
– Послушай, не дури! Пойдем в дом! Не знаю, что там у тебя стряслось, но ты можешь согреться и просохнуть у меня! – попытался он перекричать грохот моря.
Она молчала, потупив голову.
– Пойдем в дом, слышишь?
Она продолжала упрямо молчать.
– Пойдем…
Он смахнул с лица воду и решился взять ее за плечи, но она резким движением стряхнула его руки.
– Тебе ведь некуда идти, – продолжал он. – Пойдем в дом. Обещаю, что не буду ни о чем расспрашивать. Я ведь знаю, что тебе некуда идти…
Она исподлобья блеснула на него глазами.
– Мог бы и раньше догадаться. Ладно, пойдем.
Они добежали до его бунгало и, ввалившись в гостиную, остановились посередине и стали, как две мокрые птицы, стряхивать с одежды воду. Энди стащил с себя промокшую насквозь футболку и бросил на пол.
– Теперь мы оба промокли. Подожди, я принесу полотенца, – сказал он.
Она в ответ кивнула и вдруг расхохоталась. Энди нахмурился. С чего бы это ей вдруг стало так весело?
– Что? Что смешного в том, что я хочу принести полотенца?
– Да нет… Ой, не могу… Ха-ха-ха! Ты похож… Ха-ха-ха! Не знаю… Ты очень смешной… – Она продолжала заливаться, тыкая в него пальцем. – Эти зверьки… Как их… Ха-ха-ха! Забыла…
Она хохотала звонко и заразительно, как умеют только дети. Энди никем, кроме мокрого петуха, вообразить себя не смог и вскоре почувствовал, что не в силах удержать улыбку, расплывающуюся по его лицу.
– Я похож на мокрого петуха? – спросил он.
Она прыснула еще сильнее, отрицательно качая головой.
– Ладно, ты пока вспоминай, а я пойду за полотенцами, – сказал он, снова направляясь в ванную.
– Нет, я без тебя не смогу! Ха-ха-ха! – Она плюхнулась на пол, покатываясь от смеха. – Если бы ты знал, какой ты сейчас смешной!
Он ей верил. Но поскольку не мог видеть себя со стороны, не мог и до конца разделить ее веселье. Не желая ждать, пока она наградит его каким-нибудь зоологическим прозвищем, он направился в ванную.
Вернувшись в гостиную с двумя огромными полотенцами, он застал свою гостью лежащей, свернувшись в клубок, на полу. Она притихла и больше не смеялась.
– Вот, возьми, вытрись и укутайся. – Он протянул ей одно из полотенец, а вторым принялся ерошить свои волосы. – А ну-ка, посмотри, может, я похож на ежика или дикобраза?
– Нет, – покачала она головой. – Не похож. И мне больше не смешно. – Она села и, склонив голову набок, стала сушить свои длинные светлые волосы. – Ты не смешной, ты добрый. Только вначале показался занудой. Но ты извини, я не знаю, с чего это меня вдруг разобрало. Просто накатил этот смех…
– Никаких проблем. Смех полезен для здоровья. Можешь еще посмеяться, если накатит. – Он набросил полотенце на плечи и уселся на пол напротив нее.
– Да нет, на самом деле ничего смешного. Это нервы. Все из-за этой ссоры… идиотской. Никогда бы не подумала, что он сможет так орать на меня. Всегда был веселый, а тут вдруг… – с тяжелым вздохом сказала она.
По этим обрывкам Энди смог ясно представить себе картину: они поссорились – он и она. И наверняка из-за пустяка. Просто поцапались, потому что каждый пытался что-то свое доказать другому. Это случается сплошь и рядом – мелочь, которую мы сами раздуваем до размеров трагедии. И она теперь скитается под дождем, чтобы помучить его. Так поступают все женщины, потому что им просто не хватает логики, чтобы что-то доказать мужчине.
– Бывает, – закивал Энди с усмешкой. – И это не так страшно, как кажется. Если он любит тебя, а ты любишь его…
Он понимал, что несет банальщину, но ничего другого ему в голову в этот момент не пришло.
– Он меня не любит, – кисло заявила она. – Иначе не позволил бы уйти в грозу. И не стал бы еще язвить вдогонку. Он меня не любит, вот и все.
– Ну… это ты спешишь с выводами. Поверь мне. У всех бывают свои заскоки. Завтра все будет выглядеть иначе. Вот увидишь. Вы оба поймете, что были неправы, и решите все начать сначала, как будто и не было этой идиотской ссоры.
1 2 3 4 5 6 7