Это был не боевой взлет, поэтому он просто включил зажигание, дал газ, и истребитель медленно заскользил к взлетному пандусу, плавно прошел через шлюзовую камеру и взлетел с «Таравы». И тут словно сам черт шепнул ему что-то на ушко — оказавшись в космосе, он не смог устоять перед искушением.— Держитесь, сэр!Он включил ускорители на полную мощность.— Черт возьми, Ясон!— Сэр, вы сами сказали, что мы на три минуты опаздываем. Я просто нагоняю упущенное.Он знал, что поступает жестоко, но ничего не мог поделать с собой. Взмыв вверх, он сделал «мертвую петлю», сразу же за ней еще одну, сильно накренившись, заскользил к «Конкордии» и запросил разрешение на посадку. Весь полет продолжался меньше трех минут. Когда они сели и он снял шлем, то почувствовал в кабине неприятный кислый запах. Щадя достоинство коммодора, он не стал оглядываться.— Теперь мы не опоздаем, — только и сказал он.Он вылез из «Сэйбра» и огляделся. У него возникло чувство, что он вернулся домой. После нескольких недель, проведенных на борту «Таравы», было чертовски приятно оказаться снова на полетной палубе, которая полностью соответствовала своему назначению. Просторная — сколько угодно места для взлета и посадки, хороший ангар, комната управления полетами, комната подготовки пилотов, — все размещено умело, разумно, атмосфера спокойная и деловая.О'Брайен на подгибающихся коленях спустился на палубу и посмотрел на Ясона:— Вы нарочно сделали это?— Нет, сэр, что вы! Мне необходимо было проверить двигатель и систему управления на ходу. Тот пилот, который постоянно летает на этом «Сэйбре», жаловался, что рычаг управления разболтался. Я действовал согласно инструкции, уверяю вас!— Ох!— Мне кажется, вам не мешает немного освежиться, сэр. Пройдите вон туда, за дальнюю переборку на носу; встретимся в зале, где будет происходить инструктаж.Радуясь возможности отделаться от благоухающего блевотой О'Брайена, Ясон пошел в зал для инструктажа. Он настолько хорошо знал корабль, что мог бы проделать весь путь с завязанными глазами. То и дело попадались знакомые лица, каждое приветствие вызывало в душе легкую ностальгию. Он не так уж хорошо знал, что такое настоящий домашний . уют, — отец воевал, мать работала, и они с братом в основном сами заботились о себе. Он ушел на фронт, когда ему еще не исполнилось шестнадцати, и за восемь лет проделал путь от второго помощника палубного офицера до командира всего крыла истребителей большого —авианосца — и это был нелегкий путь. И почти все это время прошло на борту «Геттисберга» и «Конкордии». Вот почему, оказавшись здесь, он чувствовал себя как ребенок, вернувшийся домой.Дойдя до зала, где должен был проводиться инструктаж, он на мгновение заколебался, почувствовав свою незначительность при виде такого количества капитанских звездочек и золотых шевронов коммодоров и контр-адмиралов. Он глубоко вздохнул и вошел внутрь.— Ясон!— Адмирал Толвин!Он вытянулся по стойке «смирно», но адмирал с улыбкой сделал жест рукой, показывая, что эти церемонии сейчас ни к чему.— Ты — одна из важных персон на этом собрании, поэтому расслабься, сынок.— Спасибо, сэр.— Как тебе нравится командовать?— Это нелегко, сэр.— Я был уверен, что ты справишься. Экипаж «Таравы» совсем молодой, они впервые попали в эту мясорубку. Я подумал, что им будет легче освоиться, если во главе их встанет человек почти того же возраста, что и они сами. То, что мне стало известно, доказывает, что я не ошибся. Что ты думаешь о «Тараве»?— Неплохой корабль, сэр.Толвин улыбнулся.— Послушай, сынок. Когда человек впервые начинает командовать людьми, это нередко перерастает во что-то, очень похожее на первую любовь. Я говорю не о влюбленности, которая с легкостью вспыхивает при виде любой прекрасной девушки, а имею в виду настоящую любовь, любовь всей жизни. Вначале ты можешь даже не понимать, что другие находят в ней — ничем особенным она не отличается, вроде бы такая же, как другие, но в один прекрасный день ты сражен наповал… Ты понимаешь? Внезапно весь мир становится другим, и всю свою оставшуюся жизнь ты не можешь забыть ее. Мне кажется, придет время, и ты почувствуешь что-то в этом роде по отношению к «Тараве». — Он заколебался, точно ему показалось, что неожиданно для самого себя он сказал слишком много. — Мы поговорим с тобой позднее, сынок. Адмирал Бэнбридж идет.— Бэнбридж?Все в зале встали по стойке «смирно». Ясон тоже застыл, немного удивленный тем, что и адмирал Толвин вытянулся, как остальные.Бэнбридж был стар, почти лыс, а оставшиеся волосы белели как снег. Но держался он подтянуто, прямо, двигался энергично. Дойдя до подиума, он поднялся на него, повернулся —к собравшимся и улыбнулся:— Рад приветствовать вас. Вольно, прошу садиться.В его хорошо поставленном, звучном голосе отчетливо ощущался южно-американский акцент. Подойдя к голографическому экрану, он включил изображение.— Это планета килратхов под названием By кар Таг, — начал Бэнбридж. — Три дня назад девять подразделений космических пехотинцев при поддержке двух новых авианосцев штурмовали планету и захватили ее. В этом состоял первый этап операции под названием «Ответный удар».Итак, Ясон не ошибся — затевалось нечто гораздо большее. Оглянувшись, он увидел Большого Дюка, командующего частями космических пехотинцев, рядом с ним Светлану и полковника Джима Меррита, возглавлявшего Первый батальон космической пехоты. Значит, Большой Дюк оставил незавершенную операцию на планете и прибыл сюда на «Бангоре». Это означало одно — его ожидало здесь нечто крайне важное.Ясон откинулся в кресле, слушая, как Бэнб-ридж производит беглый анализ штурма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90