Машина, знаете ли, просто неожиданно выскакивает “на встречку” на автобане. И все расчеты с жизнью, считай, произведены!— Но тут совсем другое… — заметила неуверенно Светлова.— Да, другое. Но тоже по-своему изобретательно. Надрез на вене. Под коленом. И длинная серая лента дороги монотонно разматывается впереди. Пустынно, утренние сумерки. Дорога завораживает, отвлекает от неприятных ощущений… Для самоубийства — не хуже ванны.— Мне сначала показалось, что вы циник, а вы, оказывается, философ, — обронила Светлова.— Одно другому не мешает. Циники, как известно, — философская школа. Разве вы не изучали в институте или в школе?— Что-то припоминаю… — Аня все с большим изумлением разглядывала белобрысого. Она так же отметила про себя, что их разговор довольно быстро и непринужденно из официального — в жанре под названием “допрос на месте происшествия” — перетек в доверительный — в жанре “неспешной беседы”.— Понимаете, — продолжал лейтенант, — ведь за рулем часто засыпают, не так ли?— Верно.— Дорога укачивает… Согласны?— Да.— А часто и умерщвляет. Почему бы и нет? Этот серый бесконечный клубок разматывается, усыпляет, гипнотизирует… И смерть приходит легко и незаметно… Ведь не случайно многих потенциальных самоубийц удерживает от окончательного решения именно “неэстетичность” самого процесса: кровь, мучения, боль… А тут… Легко и незаметно! Нет, поистине в этом что-то есть!— Это точно, — пробормотала Светлова. — Вот только — что?— И уходят силы, уходит жизнь. Наконец голова бессильно падает на руль, — бормотал белобрысый лейтенант. — И едешь, пока хватит бензина и…— И крови. Это вы хотите сказать?— Да. Но если не считать этого несколько экзотического способа прощания с жизнью, в общем, обычное для сегодняшних дней происшествие. Депрессия скорее всего. Разочаровалась молодая девушка, устала, надоело бороться за выживание… Может быть, несчастная любовь, финансовые затруднения…— У владелицы такой машины?— Может, девушка разорилась? Долги, включенный счетчик, страх расплаты. И вот решила покончить со всем сразу. Собралась в путь… В последний, так сказать, путь…— Только зачем она разулась?— Что?— Я хочу сказать: все, о чем вы говорите, можно было бы сделать и не снимая туфель.— То есть?— То есть я хочу обратить ваше внимание, лейтенант, на то, что эта девушка — босая.— А ведь точно! — лейтенант заинтересованно уставился на босые ступни самоубийцы за рулем.— Кстати, как вы думаете, где они? — поинтересовалась Светлова.— Кто?— Не кто, а что… Туфли!— А-а… — Лейтенант наклонился, заглянул под сиденье… Пошарил в салоне. — Интересно… — пробормотал он. — Что ж… Будем искать!— Попробуйте.— О, с каким недоверием вы это произнесли! Думаете, не найду?— Да нет, почему же. Я так не думаю. Но если найдете, вас можно будет поздравить с раскрытием преступления.— Почему?— Потому что никакое это не самоубийство.— Чушь! — Лейтенанта явно затягивал спор со Светловой. — Просто она… — Он запнулся.— Да? Что же именно вам кажется таким простым?— Возможно, просто была ссора… Девушка выбежала из дома… И решение о самоубийстве было принято спонтанно, под влиянием сильных эмоций.— Да что вы?! Машина с московским номером. То есть она проехала от дома не одну сотню километров, а потом “спонтанно” покончила с собой? Уверяю вас, проведя столько часов за рулем, человек спонтанно захочет пи-пи, потом поесть, потом спать захочет… А уж потом, если не передумал, — свести счеты с жизнью…. Но это уже будет никак не спонтанно.— Хорошо… Снимаю слово “спонтанно”. Пусть — обдуманно. Она ехала и обдумывала свое решение. Не обязательно ехала от самой Москвы. Номера в данном случае нам ничего не говорят о том, откуда она ехала.— Обдуманно? Но мы вернулись к тому, с чего начали! А что все-таки случилось с ее обувью?— Сколько таких историй! Скандал с дружком в гостинице — и выскакивают из номера в тапочках…— Ну да, а тапочки она по дороге потеряла… Соскочили. Потому что торопилась.— Иронизируете?— Нисколько. К тому же к тапочкам полагается халат. И вряд ли к такому костюму девушка такого класса выбрала бы тапочки… Вообще все у вас не склеивается.. Маникюр у нее свежий, макияж тщательный, на блузке и костюме все пуговицы до единой тщательно застегнуты, а обуться забыла?— Ну… Хорошо… Пусть она была в туфлях. И в гостях. Возможно, к ней начали приставать… Пришлось уносить ноги. На каблуках особо не попрыгаешь… Сбросила туфли — и босиком!— И после того как ей удалось унести ноги столь счастливым образом, она решает покончить с собой?!— Ну, сказался пережитый стресс… Состояние аффекта… Говорят, Некоторые жертвы после такого рода посягательств не хотят больше жить. Развивается склонность к суициду.— А жгут, которым перетянуты вены?— Ну, это только подтверждает мою версию!— Какую именно?— Сначала была попытка самоубийства. Но потом девушка передумала. Испугалась смерти. И сделала себе эти самодельные жгуты, чтобы остановить кровь… Очень неумелые. Возможно, потому, что у нее уже не хватало сил как следует их затянуть. И доехать до ближайшего населенного пункта она не успела. Не дотянула. Потеря крови.Лейтенант Богул, пошарив, достал из автомобиля мертвой девицы аптечку, заглянул в нее, перебрал содержимое.— Ну точно… — пробормотал он себе по нос. — И жгут — из ее аптечки. Сама себе перевязку делала.— Стас!Лейтенанта окликнули из патрульной машины.Аня обратила внимание, что окрик оказался неожиданным не только для нее, но и для лейтенанта — настолько они оба, оказывается, увлеклись разговором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88