Да, это не бог весть что – дрянные роли в дрянном кино, но я добилась этого своим трудом. Трудом. Я могу посмотреть на все, что у меня есть, и сказать: я это заработала. Ты хоть знаешь, как пишется "заработать"? А если не знаешь, тебя небось даже на то, чтобы в словаре посмотреть, не хватит.
Кайла владела сарказмом, как иные владеют боевым искусством. Она могла им убить.
– Не базарь. Я себе на хлеб зарабатываю. У меня есть работа.
– У тебя есть работа или ты еле-еле сводишь концы с концами? А давно ли ты последний раз говорил себе, что с прозябанием покончено бесповоротно?
Давно ли? После тридцати ночей службы в гастрономе "24/7" желание Париса уволиться набухло гнойником, который ему очень хотелось выдавить.
Поставив Париса на место, Кайла продолжила наступление.
– Этот... миллион долларов. Сколько часов честного труда ты потратил на то, чтоб его заработать? Сколько собственного пота, крови и ума вложил?
Парис молча тер одну ногу о другую. Кайла покачала головой. Она была раздражена до предела.
– Знаешь, в чем твоя проблема?
– Нет. Может, расскажешь мне, в чем моя проблема?
– Ты жил на всем готовом. Тебе все само шло в руки. Чудесная загородная жизнь в Ирвайне. Белая изгородь и маленькие красненькие корпуса школы. Чуть дальше по улице Оззи и Гарриет, в соседнем доме Бив, а мамуля с папулей дают тебе все, что ты пожелаешь.
– Прости, что не сбежал со шпаной и не устроил кражу со взломом. Тогда бы я нравился тебе больше?
– Ты нравился бы мне больше, если бы в тебе была одержимость. Ты нравился бы мне больше, если бы тебе хватало огня биться за что-то, а не мечтать, что все свалится на тебя само. Парис, черт возьми, взгляни на себя, взгляни на свою жизнь. Когда настало время проявить самостоятельность, ты прикатил в Лос-Анджелес, потому что это под боком. Ты рвешься в шоу-бизнес, чтобы жить припеваючи. А как только тебя прижмет и тебе не хватает на еду или на квартплату, кому ты первым делом звонишь?
Парис открыл рот. Кайла опередила его:
– Из меня ты уже что мог вытянул, кто на очереди?
Парис на секунду открыл рот и сразу закрыл, не сказав ничего в свою защиту. Он знал, о чем речь. Он знал, куда звонить. Десятизначный номер, начинающийся с междугородного кода 714.
– Черт возьми, Парис, тебе уже поздно быть бездельником, но еще рано быть бродягой. Ты никогда не мог довести дело до конца, и теперь тебе нечем доказать, что ты на что-то способен.
Мощные удары достигли цели. Все до одного. Они должны были выбить Париса из игры. И выбили бы, если бы он ничем не располагал. А он кое-чем располагал. Он располагал кассетой стоимостью один миллион долларов и теперь намеревался получить то единственное, что ему всегда было нужно. Ее.
– Малютка... малютка, как ты не понимаешь? На этот раз все реально; тут уже без вариантов. – Пробив брешь, Парис тронул Кайлу за плечи, обнял ее. Ее дельтовидные мышцы, крепкие, как и все остальное тело, дрогнули в его руках. – На этот раз я пробьюсь. И когда я получу деньги, тебе больше не нужно будет бегать на прослушивания вместе с сотней девок, чтобы получить пару вшивых ролей в каком-нибудь поганом сериале. Миллион долларов. Распорядиться ими как следует – и ты вообще никаких забот не будешь знать.
– Парис...
– На этот раз я добьюсь своего, малютка. Добьюсь ради тебя. Ради нас.
Ничтожный фантазер, мечтатель... однако довольно приятно было вернуться в объятия Париса. Как разношенную туфлю надеть.
Просто.
Вот как она жила с ним, вспомнила Кайла: полтора года они были вместе, у них был роман. В самом деле просто. Но так можно жить, если не нужно заботиться о деньгах и работе. Чего заботиться, если нет ни того, ни другого? На квартиру кое-как наскребем. На еду где-нибудь раздобудем. А дни можно проводить в мечтах о лучших временах. В перспективе маячат быстрые машины, дорогие рестораны, отвязные каникулы, а средства на все это... откуда-нибудь появятся. Контракт с киностудией или с фирмой звукозаписи, новое хитовое телешоу – Парис когда-нибудь станет сценаристом. Смотри на вещи проще.
Проще смотри.
Не потому ли ее к нему и тянуло – сильнее, чем к другим лос-анджелесским парням, убежденным в своих правах на все, что у нее есть? Эта застенчивость, эти его воздушные замки, от которых Кайла балдела...
Да, Кайле нравились прикосновения Париса. Его стремление смотреть на вещи проще ей тоже нравилось. Почему бы и нет? Может, уже достаточно надрывать задницу? Почему бы не отдаться на волю волн? Ведь им с Парисом было не так уж и плохо вместе, правда же? Случались скандалы, драки и взаимные пожелания "убираться в жопу", но виной всему этому была обыкновенная любовная страсть. Какие же любовники откажут себе в удовольствии немного поскандалить?
Боже, как нравятся Кайле прикосновения Париса. И что-то еще. Что-то большее. Что-то такое, чего не было, когда они последний раз обнимались. Привкус власти. Привкус могущества. Может быть, она почувствовала привкус денег?
На мгновение все стало как прежде – старые фото, подержанные воспоминания: Парис обнимает Кайлу, Кайла улыбается. Они вместе, им хорошо.
На мгновение все стало так.
Время имеет свойство проходить.
Она почувствовала, что опускается.
Хуже того.
Она почувствовала, что падает.
Глубже и глубже.
Она почувствовала, что сейчас у нее из-под ног вышибут табуретку и на кончике веревки затянется роковая петля. Веревкой был Парис, и этой веревки Кайле хватило бы, чтоб удавиться.
Все, все. Довольно.
Кайла вытравила из себя Париса и успешно прошла период посттравматической адаптации. Она пересмотрела свои отношения с этим мужчиной. Драки между ними были именно драки, а никак не любовные игры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66