Спорим, ты не думал, что меня такие вещи интересуют. У меня ведь не только сиськи и жопа. Он, знаешь, чем занимался: снимал трупы, но он их по-особенному снимал. Такие клевые фотки делал. Тела, висящие на заборе, высовывающиеся из мусорных контейнеров. Ноги, торчащие из-под простыней. В таком духе. Ну вот, значит, смерть это не так серьезно, и я решила попробовать, увидеть вблизи. Убедиться, что это все ерунда. Пришла домой и камнем раздолбала голову своему псу. В хлам расколошматила. Кровь повсюду, мозги. Родители не сильно обрадовались. Стали таскать меня по врачам, психиатрам, начались всякие расспросы и докапывания, вроде со мной что-то не так. Вроде у меня проблема. Типа... Короче, родители не сильно обрадовались, но я как бы уже врубилась – пес, камень и все эти дела. Наверно, поэтому я теперь так и живу. Убивай сколько хочешь, а родители тебе не указ. Это как носиться по дому с ножницами – родители тебе запрещают, но это первое, что ты делаешь, когда у тебя заводится собственное жилье. Разве не так? Я, во всяком случае, сделала это в первую очередь.
В ответ юный актер, подобранный Брайс на автобусной остановке и пяливший ее в этот момент на заднем сиденье "навигатора" – упиваясь (в одиночку) своей мужской мощью, – спросил:
– Ты как, крошка? Тебе хорошо? Хороший у тебя мужчина?
У Брайс зазвонил телефон.
Брайс взяла трубку.
Он на секунду спустился на землю:
– Не отвечай, крошка.
– Заткнись, – отрезала Брайс. В трубку: – Алло?
– Алло? Мисс Леди? Это мистер Башир, директор гастронома "двадцать четыре, семь".
Брайс слезла с актера:
– Да, Башир, малыш.
Юный актер потянулся к ней:
– Положи трубку. Я кончаю.
Точь-в-точь как атакующая змея, Брайс занесла руку и отвесила юному актеру затрещину. Тот ошарашено заскулил.
– Заткнись, я сказала! – И обратилась к Баширу голосом вишневого пирога: – Я думала о тебе. А ты обо мне думал? Ну, скажи, что думал.
– Д-да, я думал о тебе. Я хотел позвонить тебе и...
– Я трогаю себя, папуля. А ты трогаешь себя?
– Ух-х-х, нет. Я, честно говоря, нет. Видишь ли, я хотел сказать тебе, что мне звонил Парис.
– Мне нужно кончать раз в день, ты в курсе?
– Нет, я не в курсе.
– Раз в день как минимум. – Брайс бросила на захныкавшего актера взгляд, ударивший больней оплеухи. – Это не значит, что меня каждый день трахать нужно, это значит, что я кончать каждый день должна.
– Мисс Леди, пожалуйста...
– Черт, да я, если б могла, вообще бы ни с кем... не сношалась. Я, как говорится, против прибора ничего не имею. Только против обладателя.
Юный актер снова заныл, но тут же осекся, побоявшись получить еще оплеуху.
– Честно говоря, Башир, я и сама на все руки мастерица. – Она запустила средний палец левой руки в промежность. – Делаешь, как тебе хочется, и всегда отлично выходит.
К среднему пальцу присоединился указательный.
– Но ты, папочка, – ты мог бы помочь мне заново запасть на мужчин.
– Я... Парис... – С кончика носа Башира капал пот. – Мне звонил Парис.
– Я поняла. Парис, бедняжка. Где он?
– В городе Барстоу. Просит выслать ему денег.
– Ну, не делай этого, дурачок.
– Но ему надо...
– Если ты вышлешь ему денег, он уедет, не дождавшись меня. А я страшно хочу повидать Париса. – В голосе Брайс слышалась печаль, торжественность и беспрекословность.
Потом добавилось возбуждение:
– А как только с ним повидаюсь, я смогу вернуться и буду с тобой.
– Будешь со... Он сказал, что находится в точке под названием "Фактория". – Мистер Башир растолковал Брайс все детали. Все детали, которые могли помочь ей поскорее добраться до Барстоу и вернуться обратно. – Его машина сразу в глаза бросается, "гремлин" – знаешь? Зеленый.
– До скорого, папочка.
Брайс убрала телефон.
Юный актер шлепнулся на голую задницу посреди улицы. Он сидел со спущенными штанами и смотрел вслед удаляющемуся "навигатору" Брайс. И по-прежнему скулил.
* * *
Мистер Башир шепотом повторял слова Брайс: "А как только с ним повидаюсь, я смогу вернуться и буду с тобой". Он повторял эти слова снова и снова и каждый раз слышал их будто впервые.
Мистер Башир сделал несколько глубоких вздохов.
Он взял трубку, набрал номер. На другом конце ответила женщина.
– Алло, Марта? – сказал мистер Башир. – Скажи детям, что я люблю их. Я не вернусь домой.
* * *
Дэймонд подошел к телефону:
– Да, чего?
– Да, чего? – передразнила Брайс. – Это что, вежливо? Не понимаю, как ты еще с такими манерами всех клиентов не распугал.
– Сука сдуревшая, твою мать!
Тут Брайс решила разобраться:
– Я тебе, кажется, говорила, чтоб ты не называл меня сдуревшей?
– Мать честная. Черт возьми, подруга. Расслабься. Есть там у тебя какие-нибудь новости, или что?
– Кое-какие есть. Он в Барстоу. Я вышла на след.
– Где гарантия, что он не занырнет?
– Никуда он не денется. Он там застрял. У него "гремлин". Мне уже становится жаль мальчонку.
– Найди его, подруга. Найди и разберись с ним как полагается.
Брайс, игриво:
– Может быть. Посмотрю, как буду себя чувствовать, когда доберусь до места.
– Как ты... Черт побери, сука! Я плачу те...
В трубке раздались гудки. Дэймонд выронил трубку:
– Совсем свихнулась, сука!
Дэймонд долго жевал губу изнутри. На диване напротив него разместилась новая партия девочек. Хотя они и были новенькими, но уже понимали: сейчас лучше не вмешиваться.
Тут Дэймонд опять схватился за трубку. За трубку сотового. Хотя здесь же, на столе, имелся стационарный телефон, Дэймонд всегда пользовался сотовым, потому что пользоваться сотовым это куда более понтово.
Набирая номер, Дэймонд крикнул:
– Как звать?
Одна из девиц начала отвечать. Дэймонд оборвал ее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66