Человек помахал ему рукой.— Molto buono! Ecco — Andate!Его итальянский язык был испорченным и невнятным, но все же вполне разборчивым. На том же самом наречии Престайн ответил:— Что... э, кто вы?— Это пока неважно. Принеси ассагай. Он мне нужен. Да поторапливайся!С некоторым отвращением Престайн высвободил дротик. Он почувствовал, что его трясет, но тут же подавил дрожь; сейчас было не время для расслабляющих реакций. Однако опасность прошла очень близко...Престайн побежал к темнобородому чужаку. Этот человек был одет в достаточно аккуратные зеленые облегающие штаны и короткую зеленую куртку. На плече у него висел колчан, полный дротиков, а у левого бока — короткий меч. Шляпы он не носил и Престайн почувствовал себя обманутым: такой тип определенно должен был носить шляпу с перышком и с закрученными кверху полями.— Ты сам-то кто? — спросил этот человек ворчливо, хотя и без неприязни.— Престайн. А ты?— Престайн — и все. Кое-кто из вас, иномирян, совсем не понимает приличий насчет имен. Я, — тут он заговорил с осознанной мрачной гордостью и его невнятная речь сделалась разборчивей, — я — Далрей из Даргая, Тодор Далрей из поместья и земель Даргайских, благородного рождения, ныне же беглец! — закончил он с явной горечью, хотя и стоически.— Ну что ж, — успокоительно заметил Престайн, — теперь нас двое.— Как так?Этот человек, Далрей, явно не уступал Престайну в смысле скачков чувств и настроения. Его темно-голубые глаза выказывали явную решимость одолеть стоящие перед ним проблемы, и того же самого твердо решил добиться Престайн, разве что лишь с меньшей помпой.— Ну... видишь ли! Эта... эта тварь намеревалась убить меня.— Улоа? Да не думаю. Они охотятся для вальчинов.— Вальчины?— Тебе предстоит многому научится, если ты намерен остаться в живых. И первое — это скорость. Вальчины вскорости прибудут за этим улоа, или же вместе с ним могут охотиться еще несколько из его злобного рода. Нам следует покуда оставить это место. Будучи беглецом, я к такому привычен, — снова в его словах прозвучала душевная усталость и вокруг рта проявились унылые складки.Далрей направился к ближайшей группе кеглеобразных деревьев и Престайн последовал за ним.У подножия одного из желто-зеленых растений Далрей наклонился и сильно потянул за пучок жесткой травы. Вместо того, чтобы вырвать траву с корнем, он поднял вместе с ней целый квадратный участок почвы, словно люк, под которым в земле открылись ведущие в темноту ступени.— Я пойду первым, Престайн. Только ради Амры не свались на меня! До дна довольно далеко.На верхней ступеньке лежала массивная сумка из коричневого брезента, которую Далрей поднял и забросил на плечо с помощью кожаной лямки. Престайн внимательно рассматривал материалы, из которых были сделаны вещи — одежда Далрея, дротики, сумка — понимая, что они дают ему ясные указания на уровень технологии и культуры этого мира. Ведя левой рукой по сырой, осыпающейся земляной стене и осторожно переставляя ноги по ступенькам в полной темноте, Престайн спускался вслед за Далреем.Он делал это без малейших колебаний. Не стал останавливаться и спорить. Он прямо-таки чувствовал, что под землей скрыто мирное пристанище, какового наверняка не существует на поверхности этого страшного мира. Престайн попытался считать ступени. Ему казалось, что это приличествовало бы человеку, гордившемуся некогда научным складом ума. После 365-й он сбился, не упустив, впрочем, из виду значимости этого числа. Вскоре после этого Далрей ненадолго задержался, протянув руку назад и остановив Престайна со словами:— Мы почти пришли. Теперь выслушай вот что. Ты — иномирянин и, следовательно, тебя легко убить. Поэтому делай в точности то, что тебе будет сказано и не спрашивай слишком много у других, — Далрей издал тихий звук, напоминавший смешок. — Что касается меня, я Далрей из Даргая, и я-то знаю, — с этими словами он вновь двинулся вниз. — Пошли. Сбитый с толку, но доверяющий отчего-то этому смуглому человеку, полному сардонической горечи — примерно те же чувства он испытывал к Дэвиду Маклину — Престайн продолжал спуск.— С этого времени веди себя тихо, — теперь рука Далрея была видна на фоне розоватого слабого свечения откуда-то снизу. Борода его сердито топорщилась.Престайн не ответил, но его молчание было уступкой приказу Далрея.Они двигались в полной тишине, лишь звучали шаги по изрезанной земле, беззвучно шаря руками по сырой каменной стене. Теперь Престайн видел мириады крошечных блестящих фасеток — драгоценностей, усыпавших стену. Розоватое зарево разгоралось , и вскоре им уже не нужно было держаться за стену, чтобы сохранить равновесие, а число драгоценностей возросло. Когда они, наконец, ступили на каменный пол, все стену вокруг них мерцали волшебным светом.Престайну захотелось закричать от удивления, но Далрей стиснул его руку и нахмурился. Они быстро пошли по туннелю, прорезанному в сердце живых кристаллов.Теперь Тодор Далрей, которого Престайн видел на фоне светящихся стен, мог служить архетипом охотника, пограничника, неустрашимого народного героя. По крайней мере, казался таким. Но для Престайна он был окружен атмосферой обреченного смирения, горькой муки, с которой разговаривал наверху этот сильный человек, являясь беженцем, несущим подтекст трагедии и отчаяния. Далрей с легкостью балансировал дротиком, держа его в правой руке, а левой крепко сжимал ремень сумки, перекинутой через плечо. Престайн следовал за ним, ступая осторожно.Туннель все расширялся, пока не превратился в широкий и высокий проход, похожий на итальянскую базилику из другого измерения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36