Когда-то в школе он читал, что атом — это, по сути, пустое место, конгломерат вращающихся вокруг крошечного ядра электронов, и что твердое тело — тоже фактически пустое место, паутина сил, пребывающих в равновесии. У него закружилась голова.Джефф крепко притиснул друг к другу половинки бокала и сосредоточенно уставился на них. И опять как-то само собой пришло измененное состояние сознания, способность видеть насквозь и того дальше…Бокал лежал у него в ладонях совершенно целый, лишь едва заметная, идеально ровная царапинка указывала, где только что была линия разлома.Кеннард с облегчением улыбнулся.— Теперь остался один-единственный тест.Снова тонкие пальцы Таниквель переплелись с пальцами Кервина; острой болью полоснули по душе Джеффа ее страх и замешательство.— Может, не надо, Кеннард? — умоляюще произнесла она. — Может… может, просто включить его во внешний круг и попробовать, не откроется ли он сам для контакта?— Тани, — сочувственно взглянула на нее Элори, — это же почти никогда не срабатывает.Кервину снова стало не по себе. Он так легко справился с предыдущими тестами, что у него успело развиться легкое головокружение от успехов.— А это еще что такое? Что за последний тест, Тани?— Кеннард имеет в виду вот что, — за Таниквель негромко ответила Элори. — Мы должны выяснить, кем ты можешь работать в Башенном Круге, где именно включиться в энергетическую цепочку. Мы знаем, что ты сильный эмпат, и с первыми тестами на психокинез тоже справился легко. Но остался самый главный тест — проверка, как ты сумеешь сработаться с нами. — Она повернулась к Кеннарду. — Ты внушал ему чутье структуры — как там у него с барьером?— Чудовищно, — признался Кеннард и принялся объяснять Кервину: — Дело в том, что когда понадобилось внушить тебе структурное чутье… — он кивнул на бокал с бегущей вдоль него едва заметной трещинкой, — я силой навязал тебе раппорт. Внутренняя защита от телепатического проникновения есть у всех — мы называем это барьером; своего рода защитная окраска, чтобы не транслировать свои мысли на всю округу и, наоборот, не забивать себе голову всяким статическим шумом. Это условный рефлекс, и он есть у всех. Но когда мы устанавливаем раппорт, барьеры необходимо убрать. А поскольку барьер — это условный рефлекс, как любой условный рефлекс его можно научиться преодолевать. Иногда барьер не желает убираться; тогда его надо снимать силон или взламывать. И мы должны выяснить, насколько мощен барьер у тебя, насколько тяжело будет включить тебя в сеть.— Обязательно сегодня? — впервые за вечер вступила в разговор Месир. — Может, дать ему время привыкнуть…— Времени-то у нас как раз и нет, — отозвался Раннирл. — До срока осталось всего ничего.— Раннирл прав, — согласился Кеннард, поворачиваясь к Месир. — Мы привезли Кервина сюда в надежде, что он будет нам полезен — и если ничего не получится, ты не хуже меня знаешь, чем это грозит. — Он уныло посмотрел на Джеффа. — Черт побери, нам как можно быстрее надо довести тебя до должной кондиции — или все потеряно.— Мы только зря теряем время, — вмешалась Элори и поднялась с кресла; едва ощутимый ток воздуха всколыхнул складки ее невесомого платья. — Поднимемся в лабораторию.Один за другим все встали со своих мест; Тани потянула Кервина за руку, и он тоже поднялся на ноги. Пальцы их так и оставались переплетены, и Кеннард сочувственно покосился в их сторону.— Извини, Тани; но ты сама прекрасно понимаешь, почему тебе с нами нельзя. — Для Кервина он объяснил: — Тани наш главный эмпат. И она до сих пор с тобой в раппорте. Если она пойдет с нами, то будет слишком тебе помогать — иначе она просто не может. Тани, ты подождешь здесь.Таниквель выпустила руку Джеффа; тут же ему стало страшно и как-то зябко.— Ладно, гляди веселей, — сказал Раннирл и легонько похлопал Кервина по плечу. Жест явно был призван ободрить, но в словах послышались скорее извиняющиеся нотки. По сигналу Кеннарда сплоченной группой они пересекли огромный зал, поднялись по лестнице, на которую Кервин прежде не обращал внимания, и оказались в совсем крохотной комнатке. В глаза бросались два зеркала с очень неровной поверхностью, в которых было почти ничего не разобрать; Джефф едва узнал себя в узкой черной спичке с ярко пламенеющей головкой. Вошедшая первой Элори обернулась, и в руках у нее Кервин увидел гигантский кристалл; многочисленные грани матрицы сверкали тысячью оттенков. Девушка обвела остальных вопросительным взглядом. Кеннард кивнул. Раннирл последовал его примеру. Секунду-другую на лице Остера читалось сомнение, но потом он пожал плечами. Корус поджал губы и скептически покосился на Кервина.— Если вы думаете, что ему это по плечу, — в конце концов сказал он, — то и я смогу.Элори взглянула на Остера, и тот обратился к Кервину; но Джефф опять не понял ни слова.— Пока вы с Остером не понимаете друг друга, — наклонившись к Остеру, негромко произнес Кеннард, — придется нам попробовать держать вас на разных уровнях.— Значит, я ввожу Остера в круг первым, а Кервина последним, — сказала Элори. — Кеннард, поможешь ему. — Она склонила голову, вглядываясь в матрицу, и вдруг указала пальцем на Остера.Замершему в ожидании чего-то особенного Кервину показалось — должно быть, благодаря кирьяну — что он увидел, как от хрупкой девушки протянулось к Остеру что-то вроде силовой линии, услышал щелчок, словно замкнулся электрический контакт. А от Остера явственно прозвучал эмоциональный обертон: медленное, лижущее лед пламя… — Корус, — прошептала Элори.Нервно усмехнувшись, тот погрузил лицо в узкие ладони и скривился в предельной концентрации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72