Найденные два тела я поменял местами. Изменив дислокацию, они тут же поменяли и цвета, которые напрямую зависели от цвета ведущих к ним ассоциативных цепочек.
После этого я выстроил линию желаемых поступков рика на ближайшее время: «спать» — «проснуться» — «Дима-хозяин» — «радость» — «голод» — «кушать».
Рик закрыл глаза, подогнул ноги, лёг, вытянув вперёд рогатую голову, и уснул. Контакт прервался.
— Думаю, получилось, — сообщил я Диме, напряжённо ожидающему результатов. — Когда рик проснётся, ты должен быть рядом. И приготовь ему покушать чего-нибудь повкуснее. Овса, например. Подводите следующего!..
Переориентация риков на других хозяев оказалась не слишком утомительным занятием. Скорее, наоборот: словно головоломки разгадываешь и получаешь удовлетворение от того, что всё замечательно выходит, а результат сходится с ответом. К концу дня Дима и девятнадцать гвардейцев из его роты стали счастливыми владельцами риков. Ещё четырёх скакунов я распорядился выделить для полковника и командиров остальных рот. Энтузиазма в диминой роте это, конечно, не вызвало. Тем более, что риков командиры выбирали себе сами. Тем не менее, приказ единодушно был признан справедливым.
Одесса,
18 лакината 8855 года
Утром за мной зашёл Петя.
— Пойдём, Светлый, на Совет. Все уже собрались, тебя ждём.
— Подожди, какой Совет? — ничего не понял я. — На сегодняшнее утро Совет не запланирован!
— Внеочередной, по поводу чрезвычайного происшествия: старшего герасима обидели.
— Кто?
— А неизвестно. Никто никого не видел. Однако же кое-какие следы остались.
Мы поспешили к зданию администрации. Петя на ходу рассказывал мне то немногое, что сам узнал об инциденте:
— С полчаса назад это было. Сержант Ради вывел отделение новобранцев на утреннюю пробежку. Бегут они, стало быть, по центральной площади. Глядь — мужик лежит на земле. Ну, думают, пьяный. Ан, нет: пьяные то всё больше нараскоряку валяются, а этот — столбиком. Ближе-то подошли — а это Муму в отключке полной, да ещё и зашнурован от подбородка до самых пяток. Сивушного запаха нет. Да и не солидно бы при такой-то должности. Ну, понятно, развязали его, в сознание привели. А он и вспомнить-то ничего не может, только глазами хлопает да руками разводит. А под верёвку-то записочка была заткнута. Ради, конечно, как положено, доложил обо всём по команде. Как до меня дошло, так я и распорядился Совет собрать.
Члены Совета с нетерпением ждали моего прихода. Муму, похоже, уже не в первый раз рассказывал:
— Иду, стало быть, к стойлам риковым, которые на Речной улице ныне строим. Думаю, сколько ещё досок надобно, да крепежу, да инструменты какие потребуются. И вдруг — раз! — и уже, значит, Ради меня по щекам хлопает. И тело всё затекло — не пошевелиться! А как я с Речной на площадь попал — убей, не помню!
На столе лежала та самая записка — кусок похожей на бересту коры с нацарапанными на ней рунами.
«Лад-лэд Апри! — прочитал я вслух. — Пока это только предупреждение. Я не хочу жить затравленным зверем на этом поганом острове. Да и тебе моё присутствие радости не доставит. Я предлагаю безоружный поединок до полной победы с лучшим бойцом твоего лэдства сегодня в полдень на площади. В случае моей победы ты обязуешься живым и невредимым переправить меня на материк. Белый флаг над главным зданием будет означать, что ты согласен и даёшь слово лэда, что так и будет. Иначе я буду вынужден каждую ночь убивать по одному твоему подданному. Видо.»
— Вот мерзавец! — возмутился Петя. — Сейчас подниму гвардию. Прочешем лес, найдём этого...
— Не стоит, — возразил я. — Слишком мало у тебя людей для того, чтобы джунгли прочёсывать. А если это действительно «полуночный призрак», человек из спецслужбы, то подозреваю, что твои бойцы в двух шагах от него пройдут и не заметят.
— Я замечу, — сказал Джой. — Я неплохой охотник и, думаю, сумею его выследить.
— Джой, я не ставлю под сомнение твои охотничьи таланты. Однако охота на зверя и охота на человека — разные вещи. И боюсь, что этого Видо как раз на людей и натаскивали.
— А если Аррутара попросить? — предложил он. — Уж сипсы-то быстрёхонько его найдут!
— Найти-то, скорее всего, найдут. Но сколько Синих Псов могут поплатиться за это жизнью?
— Так ведь людей-то жальче...
— Да, людей жаль ещё больше. Поэтому я решил принять его вызов.
— Правильно! — обрадовался Петя. — А я его тут встречу с полудюжиной автоматчиков!
— Никаких автоматчиков! Если я поднимаю флаг, то это означает, что я обещаю ему неприкосновенность, что я даю слово лэда.
— Но народ-то об этом не знает! — приглушённым голосом сказал Петя.
— Достаточно того, что об этом знаю я.
— Ну, тогда хотя бы разреши мне лично ему шею свернуть!
— Этот Видо напал на моего подданного, пренебрежительно отозвался о Априи и пытается меня шантажировать. Я считаю это личным оскорблением, и сам отвечу наглецу. К тому же, он пробрался на остров с намерением меня убить. Вот пусть и попробует.

* * *
Конечно, это была не война, и о поединке не распространялись. Однако, как известно, даже вся земля слухом полнится — что уж говорить о маленьком островке! К полудню на центральной площади было не протолкнуться. Цепочка гвардейцев, отгораживая большой круг в центре, с трудом сдерживала одесситов. Ещё две цепочки держали свободным проход, по которому уверенно и не спеша шёл Видо, не обращая и малейшего внимания на раздающиеся из толпы гневные крики. Я вышел ему на встречу. Едва мы сошлись глаза в глаза, шум стих.
— Ты подобрал мне соперника? — спросил он вместо приветствия.
— Подбирать нет необходимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110