Лес про то сказывал. А он-то уж знает!
— И что же мне с вами делать прикажете?
— Упаси нас Оба тебе приказывать! — испуганно замахал руками мужик. — Ты приказывай, ты распоряжайся! А с нами и делать-то ничего не надо, благодетель! Посели нас где-нито на выселках, хочь бы и на неудобицах. А мы уж сами и дрогоут возведём, и оброк платить исправно будем. Токмо не бросай нас, сиротинушек, на привольную юдоль!
— Ну что, возьмём их? — обратился я к своей команде.
— Надо взять. Только пусть на ночлег вон там становятся, подальше, — великодушно разрешила Ил, украдкой смахивая навернувшуюся сердобольную слезу.
— Итак, просьбу вашу решено удовлетворить, — сообщил я мужику. — Отныне можете всем говорить, что вы — подданные лад-лэда Олина Апри и находитесь под его защитой. Тебя как звать?
— Звать-то? — переспросил тот. — Муму все меня кличут.
— К-как? Муму? Хм... Ну что ж, примерно таким я и представлял себе Герасима. Назначаю тебя старшим. Вон там, возле леса разбейте стоянку.
Поднялся детинушка уже степенно, отряхнул пыль с колен, почтительно отвесил поясной поклон и... галопом припустил к своим.
— Значится, так, — услышал я издалека его вдруг ставший грозным и раскатистым голос. — Светлый лад-лэд снизошёл до нашей просьбы и соблаговолил взять нас под себя. Меня он изволил назначить над вами старшим герасимом. А теперича я назначаю тебя, Даду, и тебя, Рубо, своими помощниками. Младшими, стало быть, герасимами...

* * *
Ночью со стороны океана пришла сильная гроза. Её раскаты ощутимо сотрясали округу, заставляя наиболее впечатлительных то и дело осенять себя Святым Косым Крестом в Круге. Только к середине ночи грозовой фронт ушёл, но дождь продолжал шуршать по крыше палатки почти до рассвета.
Дорога Суродила — Отонар,
27 кумината 8855 года
Выехали мы спозаранку. Наш ковчег шёл впереди. За ним пристроился караван лэд-ди. Следом двигались одиннадцать телег бывших привольных. На замыкающей телеге, горестно вздыхая и сетуя на несправедливость власть имущих, трясся в обнимку со своим дорожным сундучком сепантикулятор, отлучённый от комфортного места в ковчеге.
Я ехал верхом на Буцефале рядом с ковчегом Ан и вёл с ней великосветскую беседу. Ну... по крайней мере я считал, что она великосветская.
— Так значит, едешь выходить замуж?
— Да. И вскоре смогу разговаривать с тобой на равных. По-моему, очень замечательно звучит: лад-лэд-ди Ан-Мидо! — Она элегантно взмахнула перед собой руками жестом, который, переведя его на язык слов, должен обозначать: «Вот она какая я буду!»
— Ты его любишь?
— Как я могу его любить, если ни разу не видела? Однако, судя по описанию, он неотразимый красавец, и я просто обязана буду в него влюбиться!
— И кто же тебе его описывал?
— Конечно же, Сэси! Он так замечательно рассказывал, что я прямо как наяву представила своего будущего супруга.
— И каков же он, твой жених? Впрочем, лучше не буду тебя утомлять: обратимся к первоисточнику, — и я передал по колонне приказ сепантикулятору явиться пред мои светлые очи.
Вскоре прибежал запыхавшийся и растрёпанный Сэси, не переставая прижимать к груди свой сундучок. Перехватив его под мышку и уцепившись за поручень ковчега, Сэси засеменил рядом. Ан демонстративно не смотрела в его сторону.
— Я как-то не имел случая познакомиться с инфант-лэдом Мидо, — сказал я ему. — Юная лэд-ди говорит, что ты так рассказываешь — телевизора не надо.
— Виноват? Не понял Светлого лад-лэда...
— Расскажи, каков твой господин.
Глазки Сэси вновь стали подозрительно бегающими. Он очень долго прокашливался, а после воспыщенно начал:
— Мой господин инфант-лэд Мидо, почётный полудюженник имперской армии, кавалер Почётного Синего Банта на левое плечо, орденов Грозного Дракона и Неприступной Башни, имеющий свысокаданную наследственную привилегию подавания императору пурпурного атласного платка, единственный наследник крови великого и непобедимого ладства Отонар и примкнувшего к нему ладства Суродила — один из прекраснейших юношей империи. С высоты своего немалого роста властно озирает он владения своего отца, намереваясь в своё время править ими ещё более...
— Погоди немного! — прервал я этот поток славословий. Нет, не верил я ему, и всё тут! И я позвал Рани.
— Ты ведь у нас из Отонара? — спросил я, когда тот подошёл. Рани утвердительно кивнул. — Жениха юной лэд-ди, тамошнего инфант-лэда в лицо знаешь?
— Да кто ж его в Отонаре не знает! Он еженедельно парадные выезды устраивает. Любит покрасоваться.
— Вот и замечательно. Я прошу тебя вместе с нами послушать, что будет рассказывать этот господин, — сказал я и обратился к Сэси. — Прошу, милейший, продолжай!
Однако тот вдруг покрылся свекольным румянцем и зашёлся в дичайшем приступе кашля. Сделав вид, что сильно поперхнулся, он изобразил что-то вроде сердечного приступа и рухнул на землю, не переставая при этом прижимать к груди свой сундучок.
— Жаль, что мы лишились такого велеречивого рассказчика, — усмехнулся я и распорядился. — Пусть его посадят обратно на телегу, а то, того и гляди, помрёт ещё. Хоть и подленькая душонка, но всё-таки... А тебя, Рани, попрошу поведать лэд-ди, каков из себя её будущий муж, инфант-лэд Мидо.
— Да я бы с удовольствием, — пожал плечами Рани. — Да только что там рассказывать?!
— Как что? — удивилась Ан. — Ты сам только что сказал, что он любит покрасоваться. Вот и расскажи о его красоте.
— Так ведь оно как бывает: ежели тебе с детства твердят, что ты петух, поневоле закукарекаешь. Вот так же и инфант-лэд уверен в своей неотразимости. На самом деле — смотреть не на что: здоровенная оряси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110