На ложе, говорят, только для тепла в студёную ночь и годишься!
— Так зачем снова женишься?
— Обещал по пьяному делу да по доброте душевной...
— Девушке?
— Да нет, папаше её, лэду реутскому. Настрогал мужик девок полон дом... Хорошо ещё, что не бепо.
— Вот что, Пиро. Вижу, человек ты неплохой, а потому лукавить и что-то скрывать от тебя я не буду. Дело в том, что я еду за...
— Да помню я, помню! Не шибко-то и пьян. Ты едешь за своей невестой.
— Мою невесту зовут юная лэд-ди Та из Реути.
— Чев-во? Та?! Эта самая Та? — он схватился ладонями за виски и запричитал. — Ой, горе горькое, горе на мою головушку!
— Подожди! Что за горе? — несколько смешался я. — Я-то думал, что ты, наоборот, обрадуешься. Сам только что говорил, что не нужна тебе ещё одна жена, что жениться больше не хочешь. Так или нет??
— Так-то оно так! Да ведь теперь что получается? Получается, что должен я тебя на поединок вызвать, за честь свою лэдскую вступиться! Не хочу я этого, видят Оба, воистину не хочу.
— А другого выхода нет?
— Есть, конечно, как не быть, — он утёр нос рукавом. — Другой выход — отступного с тебя потребовать, сто золотых тимов. А тебе это надо? Чем деньги тратить, тебе много проще проткнуть меня мечом, как бурдюк с пивом, на который я, признаться, давно уже похож стал!
— Не прав ты, Пиро. На чужой крови своего счастья не построить. Попридержи-ка рика, подождём твоих приятелей.
— Знаете, что это такое? — спросил я у тех, когда они приблизились, показывая алмазную монету.
— Я надысь в Суродиле видал. Энто тим априйский, за него десять золотых дают, — вглядевшись, признал валюту один из них.
— Вообще-то априйский тим стоит шесть золотых. Я беру вас в свидетели и вручаю лэду Пиро из Икорики двадцать априйских тимов в качестве откупного за его бывшую невесту лэд-ди Та.
— Эгей-го! Вот славненько-то! Пиро, поворачиваем оглобли обратно в Суродилу! Гуляем до конца праздника! — радостно завопила вся компания, привыкшая, видимо, считать деньги Пиро своими.
— Извини, Светлый, — конфузливо пожал плечами Пиро. — Но придётся тебе дальше снова одному ехать. Счастья тебе с новой женой, да плодятся у вас только мальчики!
И, развернув своего рика, он громко гикнул и умчался догонять уносящуюся вдаль кавалькаду.
Дрогоут Реути,
34 вивината 8855 года
Для меня существует какая-то странная закономерность: ни одно планируемое мною дело не проходит в точности так, как я его себе заранее представлял. Результат обычно оказывается или хуже, или лучше. А если он получился в точности таким, как я хотел — значит, всё происходило совсем не по моему сценарию. Вот и сейчас хлынувший ливень полностью опарафинил торжественное пришествие новоиспечённого Грея. Фурора моё появление не произвело. Из окон и дверей выглядывали улыбающиеся селяне, во дворе весело прыгали ребятишки. Но привлекали их отнюдь не моя промокшая фигура и не Буцефал, чавкающий по лужам огромными лаптями из грязи, налипшей на новые накопытники. Они радовались редкому в здешних местах дождю. Конечно, я бы мог разогнать над собой тучи. Однако прибытие не промокшего человека в день, когда с утра с неба не прекращает лить, вызовет обоснованные подозрения.
Встретивший меня у дома лэда слуга поинтересовался, кто я и чего хочу.
— Лэд Олин, — представился я, не добавляя родового имени. — Приехал с делом к лэду Лоди.
Лэд Лоди, по-простому одетый престарелый мужчина с грубыми руками крестьянина, принял меня приветливо, усадил за стол и велел прислуге принести пива, закуски и высушить у камина мой промокший плащ. После того, как мы выпили по первой кружке и немного подкрепились, хозяин спросил:
— Дозволь узнать, лэд, какое дело привело тебя в мой дрогоут?
— Хочу взять в жёны твою дочь, лэд, — заявил я напрямую.
— Это дело хорошее! Оч-чень хорошее! — обрадовался Лоди. — За такое не грех и заветной бутылочке головку скрутить! Специально для такого случая у меня припасено вино урожая сорок восьмого года. Помнишь тот год, лэд? Чудо, а не год! Три дня солнышко светит — день дождик идёт, три дня солнышко — день дождик. Винные ягоды налились — что у моего соседа Пиро щёки! Эй, кто там за дверью!
В комнату вошла моложавая женщина и вопросительно посмотрела на лэда.
— Моя старшая жена лэд-ди Ли-Лоди, — представил он её, после чего распорядился. — Пошли слугу, пусть принесёт бутылку вина из дальнего погреба для дорогого гостя! Да-да, не делай круглые глаза! Именно из дальнего! И передай юным лэд-ди: пусть готовятся к смотринам!
Женщина взволнованно охнула, суетливо всплеснула руками и спешно покинула нас.
— А может, не стоит? — начал было я. — Дело в том, что я...
— Э-э, нет, гостюшка дорогой! Об этом даже и не заикайся! Слыхал я, что нынче у вас в городах какие-то новые порядки, но у нас всё делается только так, как исстари повелось. Так, и только так! Раз уж положены смотрины, значит, так тому и быть! И никуда без этого!
Волей-неволей пришлось блюсти традиции: сначала обильно отобедать, запивая нехитрую, но вкусную крестьянскую еду превосходным сладко-терпким вином, затем побеседовать о погоде и видах на урожай. Разохотившийся хозяин вновь послал слугу в погреб за вином, к которому велел подать жареных земляных орехов. Всё это время из соседней комнаты слышались какие-то звуки, шебуршание, приглушённые голоса и хихиканья. Временами дверь, ведущая туда, чуть приоткрывалась, в образовавшейся узкой щели мелькали чьи-то глаза, слышался возбуждённый шёпот.
Наконец лэд решил, что пора заканчивать прелюдию и начинать непосредственно сами смотрины. Он хлопнул в ладоши, и в комнату вошли три бепо с музыкальными инструментами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110