Он неожиданно понял, что оказался неподалеку от квартиры отца. Старик Оршевский снимал ее в новостройке, каких множество в последние годы выросло вокруг вроцлавского рынка. В кармане плаща Збышек нащупал ключ, который ему вручили в полиции вместе с остальными личными вещами отца. Поднимаясь по крутой лестнице, он подумал, что тут его никто не найдет. Преисполненный печали, он вынул из холодильника очередную бутылку водки и пакет сока. Налив в стакан алкоголя на два пальца, он покрутил пакет в руке, а потом, поставив его на место, плеснул еще немного водки. Желая забыть о понесенной утрате, Збышек выпил.
Пару минут спустя он сидел в кресле и просматривал фотографии родичей. Их как попало запихнули в альбом, и теперь при каждом неосторожном движении они вываливались. Поездка в Варшаву, все вместе – отец в шляпе с эдельвейсом – поднимаются канатной дорогой в Каспров, какой-то прием, даже первомайский поход затесался. На нескольких старых фотографиях он заметил надписи пером – давняя привычка отца. Ему частенько случалось раскланиваться с теми, кого он видел первый раз в жизни, и не узнавать старых знакомых. Желая помочь памяти, он собирал вырезки из газет, частенько надписывал фотографии. И все равно слава рассеянного человека его не миновала. Правда, со временем его память несколько улучшилась, а скорее всего, он научился лучше себя контролировать.
Прозвенел дверной звонок и Збышек почувствовал, как его сердце забилось чаще. Волнения сегодняшнего дня сказались на состоянии нервов. Выйдя на цыпочках в прихожую, он заглянул в глазок. Мужчина лет тридцати держался так, словно наверняка знал о его присутствии за тонкой дверью. Збышек дрожащими пальцами накинул цепочку и открыл замок.
– Чем могу?.. – Ему пришлось проглотить стоявший в горле комок.
– Моя фамилия Рогочки. Ваш отец… – незнакомец замялся. – Это я спасся в лифте. Мы должны поговорить.
Оказавшись в квартире, незнакомец виновато улыбнулся и, взглянув на покрывавшую столик глянцевую россыпь фотографий, объяснил:
– Я следовал за вами от кладбища…
Збышек попытался прикинуть, куда удобнее посадить гостя.
– Удивительно, как вы меня не потеряли, – указывая на кресло, промолвил он. – Я ехал в такси.
– Меня этому учили, – мужчина сел только после хозяина дома. – Что вам сообщили в полиции о происшествии?
Збышек подвинул носком ботинка лежавшую на полу фотографию.
– Несчастный случай, лопнул трос, – он пожал плечами. – Какие-то путаные объяснения.
В следующем вопросе ему послышалась насмешка.
– И ваш отец не пользовался инвалидной коляской?
– Чепуха.
– Я тоже так подумал, – Рогочки потер подбородок, а потом рассказал, как именно Оршевский выглядел тем утром.
Раздражение, вызванное сообщением, заставило мысли Збышека помчаться галопом.
– Они обязаны были мне об этом рассказать.
– Мне тоже так показалось, – его гость усмехнулся уголками губ.
– Черт возьми, мой отец не был Джеймсом Бондом!
Рогочки, однако, отступать не собирался.
– Именно поэтому я сюда и пришел, – сухо сказал он. – Прошу выслушать меня внимательно.
Как только визитер начал свой рассказ, у Збышека появилось желание выпроводить его за дверь, однако постепенно до него стало доходить, что поведанная ему история имеет смысл. Слушая ее, он поднял с пола фотографию. Мать тогда еще была жива. В светом платье она стояла на пляже.
– И прошу запомнить, – Рогочки выделил эти слова. – Не знаю, не имею понятия как, однако могу дать голову на отсечение: ваш отец спас мне жизнь.
Предупреждая следующий вопрос, он развел руками.
– Знаю, мы падали в кабине лифта. Я не предполагаю, я знаю благодаря кому остался в живых. Однако мне хотелось бы знать, откуда взялся этот странный дождь.
Оторвавшись от фотографии, Збышек чисто интуитивно спросил:
– Вы не любили своего шефа?
– Рольняка? – Рогочки прищурился. – Не любил, однако платил он неплохо.
Наклонившись, он стал разглядывать лицо Збышека, словно пытаясь прочитать на нем разрешение продолжить разговор.
– Есть еще одна вещь, – наконец, тихо сказал он. – Это происшествие меня изменило. Может быть, я скажу глупость, но до сих пор я чувствую биение сердца вашего отца. Не помню, а просто ощущаю. Благодаря этому что-то во мне проснулось.
Он замолчал. Не зная, как отреагировать на эти слова, Збышек слегка улыбнулся. Рогочки вздохнул, встал и показал глазами на ванную.
– Могу я ей воспользоваться?
Ответ был очевиден.
Слушая шум воды, Збышек пошел на кухню – приготовить себе тот самый однокомпонентный коктейль. «Только никогда не смешивай», – смеялся его отец, а потом любил рассказывать историю, случившуюся во время какого-то приема в Москве, где ему неожиданно пришлось пить коньяк с шампанским. В третий раз Збышек мешать тоже не стал, а после возвратился в гостиную.
Рогочки стоял посередине комнаты и, похоже, собирался уходить. Збышек не стал его задерживать. Ему надо было немного прийти в себя. Открыв дверь, он вдруг почувствовал в пальцах узкую карточку.
– Это мои координаты, – голос гостя звучал необычно тепло. – В случае нужды прошу звонить в любое время.
Збышеку даже не пришло в голову его поблагодарить. Вернувшись в гостиную, он приложил лицо к холодному стеклу и взглянул на двор. Ничего необычного. Грязная песочница, перекладина, бегают несколько ребятишек. «А он мне тут о чудесах рассказывает. Попросту лифт ударился о пол, и Рогачки выкинуло…» Оршевский уже почти убедил себя, что услышанное им – вранье, но его раздумья прервал звонок. Он кинулся искать телефон и нашел его только после второго звонка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21