Как ни цепки были объятия Раисы, душа его ни на минуту не расставалась с Айкой, его будто расщепили надвое, и он уже не принадлежал себе. Слишком велико было несчастье Айки, чтобы можно было и в дальнейшем позволять себе такие предательства, о которых она, будучи проницательной, догадалась бы. Но сможет ли он быть всегда верным ей? Не осквернил ли минувшей ночью их отношения? «Понимаю, отчего ты плачешь, — сказала Раиса, когда он, сгорая от стыда и муки, уткнулся губами в её мягкое плечо. — Ты думаешь о той санаторской девочке. Я давно знаю, что ты ходишь к этой несчастной». Его будто ударило током, слезы вмиг высохли, он сел и с ненавистью бросил в холёное Раисино лицо: «Это кто несчастный — Айка? А в чем твоё счастье? Уж не в том ли, что валяешься с кем попало?» — «И в этом, — усмехнулась Раиса, спуская с кровати полные коротковатые ноги. — Чего взбеленился? Жизнь возьмёт, уже берет своё. Слишком хорошо я изучила вашу мужицкую породу, чтобы думать иначе. Вряд ли ты осчастливишь эту девочку, скорее наоборот, принесёшь ей лишние страдания».
Что-то по-женски мудрое скользнуло в словах Раисы. Он проследил взглядом, как она прошлёпала нагишом в ванную, и сильным ударом зафутболил подушку в другой конец кровати.
В этот субботний вечер город, как всегда, был оживлён и праздничен. Собирались в дискотеках, клубах по интересам, в курзале, прогуливались по набережной. Бойцы МФВ, сняв медицинскую форму, ходили в национальных или общегражданских одеждах, но узнавались по военной выправке.
Знакомые, которых Гали встретил по пути к Батисту, глядя на его рюкзак за плечами, решали, что он собрался на Южный Берег или Тарханкут, куда обычно ездили на выходной.
У клуба эсперантистов его окликнули. Он обернулся и увидел Пашку с высокой девушкой в белых брючках и свободном, до бёдер, цветастом кимоно.
— Ты куда исчез? — Пашка подбежал к нему, радушно облапил. — Ночевал-то где? — подмигнув, он расхохотался.
Гали передёрнуло. Он перевёл взгляд на его спутницу и поразился, насколько та не соответствовала грубоватому Пашке. Стройная, с прямым взглядом из-под темно-русой чёлки коротких волос, девушка привлекала весёлой непосредственностью. Пропустив мимо ушей бестактный Пашкин смешок, она взяла обоих парней под руки и повела в ближайшее кафе.
— Кстати, меня зовут Светлана, — представилась она. — А вы — Гали? Паша кое-что уже рассказывал о вас.
— О чем же он говорил? — спросил Гали, замечая, что ему приятно и хорошо рядом с этой красивой девушкой, пахнущей свежестью тонких духов и юного тела. Что-то смахивающее на зависть кольнуло его: девушка была так непохожа на его подругу минувшей ночи, оставившую в душе горький привкус отравы. Повезло Пашке.
Он повернул голову и совсем рядом увидел глаза девушки, светившиеся весёлой синевой. Эта не назвала бы Айку несчастной. Пожалуй, она могла бы подружиться с ней. Но чем приглянулся ей Пашка? Вероятно, ещё не успела раскусить его. Такие девушки долго с пашками не ходят.
— Я сюда после медтехникума, — сказала Светлана, когда они уселись с розетками мороженого за столик. — Пашина мама передала ему кое-что из одежды, — добавила она, как бы объясняя своё знакомство с Пашкой.
Гали откровенно обрадовался: уж очень не хотелось видеть в Светлане Пашкину подругу. Девушка чутко уловила его вздох и понимающе улыбнулась.
— Батист сегодня ждёт нас. А ты куда это намылился? — Пашка кивнул па рюкзак.
Ничего не оставалось, как признаться, что им по пути. Ещё раз взглянув на рюкзак, Пашка догадался, что в нем, но промолчал, лишь свёл к переносице тяжёлые брови и шевельнул желваками. Настроение явно упало, что не укрылось от Светланы. Не догадываясь о причине столь внезапной мрачности, она попыталась развеселить ребят, стала рассказывать, как в поезде какая-то старушка приняла её за свою внучку, год назад уехавшую в Сибирь на новостройку.
— Может, и правда, у каждого есть свой двойник, а? — Глаза её смеялись такой беспечностью и задором, что Гали невольно залюбовался ею. — Вот бы посмотреть на себя со стороны! — Она налила в стакан лимонад и отхлебнула глоток. На пухлой нежной губе осталось белое пятнышко от мороженого. Не отдавая себе отчёта в том, что делает, Гали вдруг перегнулся через столик и слизнул это пятнышко. Светлана замерла, густо покраснела.
— Ты что! — дёрнулся Пашка, очумело уставясь на Гали.
— Извините, — пробормотал тот. — Пардон, пардоннето. — И опять померещилось, что за ним наблюдает Айка.
Светлана всплеснула руками и скрыла в ладонях смеющееся лицо. Потом лёгким движением выскользнула из-за стола и дала знак обоим следовать к выходу. До самого дома Батиста она, как ни в чем не бывало, весело рассказывала насупившимся парням забавные случаи из своей студенческой жизни.
— А вы любите Флеминга? — вдруг спросил Гали.
— Это писатель или поэт? — слегка стушевалась она и просто, без всякой неловкости сказала: — Обязательно познакомлюсь. Ой, у меня так много прорех в образовании! А вы знаете его стихи? Почитайте, пожалуйста.
Ему понравилось, как непринуждённо Светлана призналась в своём невежестве. Да и не знай она ни одного стихотворения, как Раиса, это нисколько не испортило бы её. Хорошо, что они уже были у дома Батиста, и Гали не пришлось краснеть — ведь так и не притронулся он ни к томику Флеминга, ни Ключевского. И Айке не показал.
Краб лаял на них остервенело, яростно, шерсть на его загривке вздыбилась, из-под мощных лап вырвались фонтанчики пыли.
— Тише, тише. — Светлана пошла прямо на волкодава, и тот вдруг взвизгнул, пригнул к земле голову и, виляя хвостом, пополз к ногам девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85