Да ничего они тебе не говорили! До утра просидеть в домике, только и всего! Десять тысяч, ха-ха-ха! Нет, это невыносимо. Невыносимо… – Этап вдруг схватился за голову и едва не плюхнулся лицом в тарелку.
– А что ты об этом знаешь? – спросила она. – Что за пропасти?
Он только махнул рукой: отстань, мол. Инна молча пожала плечами: не хочешь говорить, ну и не надо, я не напрашиваюсь, не любопытная.
Мысленно ухватилась за "десять тысяч": вот что должно быть для меня отправной точкой! Вот какова моя цель. Десять тысяч – а для этого выбраться отсюда, а для этого, в свою очередь… да, тут уже было сложнее.
– Или, вот, крокодилы, – сказал Этап, приподнимаясь со стола.
Инна едва не уронила чашку.
– Что – крокодилы?
– Летают… – произнес он мечтательно.
Она прыснула со смеху. Что-то такое проснулось в ее памяти, связанное с летающими крокодилами, но она так и не смогла сообразить, что же именно.
– Ага, – сказала вслух, – крылышками махают. Раз-два, раз-два…
– Нету у крокодилов никаких крылышков, – оборвал ее Этап. – Сама знаешь.
– Знаю, – согласилась она. – И то, что летать они не могут, тоже знаю.
– Ну так а я что говорю?
Это уже точно напоминало какой-то тонкий издевательский прикол.
– Так значит, все-таки не летают?
– Ну а то? Или у юной Инночки есть на этот счет какие-то сомнения?
– Да мне, в общем, как-то…
– Не экзистенционально, – закончил Этап.
– Экзистенциально, – ехидно поправила она, хотя сама привыкла произносить это словечко в намеренно искаженном варианте.
– Вопрос не в том, летают или не летают, – сказал он. – Но почему?! Вот что интересно! Причем обрати внимание: не "почему крокодилы не летают?", и не "почему крокодилы могли бы летать?" Нет, я смотрю на вещи шире, глобальнее: почему крокодилы могут летать или не летать?
Почему, наконец, вообще крокодилы? Задумывалась ли ты когда-нибудь над этим? А ведь если ты однажды задумаешься… А… – вдруг оборвал он фразу, безнадежно махнул и снова завалился на стол.
Инна допила чай и отодвинула от себя чашку. Этап и не думал шевелиться, как будто заснул или вообще потерял сознание. На спине по-прежнему отчетливо был виден отпечаток ноги. Она спросила громко:
– Этап, а ты что, здесь и живешь?
Он поднял голову и издал нечто нечленораздельное. Инна вздохнула:
– Хозяин, здорово же ты гостей принимаешь!
– А, извини. Извини ради бога. Если я что-то сделал не так, то готов немедленно искупить свою вину.
– Да я всего лишь вопрос задала…
– А я, между прочим, все слышал! – вскричал Этап. – Да, живу я здесь, ну так и что? Почему бы и нет, а? Как ты думаешь?
– Не знаю. В таком месте…
– А, ну так… И чем же тебе место не угодило? Живут же люди, в конце концов? Ну и я живу. Нормально вполне, между прочим. Или тебе не нравится?
– Да мне-то что… И что, много людей здесь живет?
– Вот еще! Много, не много… Разве это важно? Сама подумай: разве это важно? Что, по-твоему, важнее: количество или качество?
– Ну и в чем в таком случае ваше качество? – спросила Инна. Она чувствовала, что нить разговора постоянно от нее ускользает, как ни крути.
– Э-э! – Этап погрозил пальчиком. – Ишь, чего! Качество! Моя юная девочка… Виноват, прошу прощения! Юная Инночка, я хотел сказать… Качество – оно, знаешь ли, не просто так. Оно доступно не всякому… О! О, о-о! – он как будто входил в экстаз. – Да-а… Так я хотел сказать… Ну, вот… А… Опять сорвалось. Ну что ж ты будешь делать? – он взялся наливать себе чай и при этом перестарался, слегка перелив через край. – Вот так вот и живем, – закончил усталым тоном.
Если поначалу Инна думала, что этот человечек притворяется, то теперь уже почти уверилась в том, что он такой чудной и есть, и добиться от него чего-то путного будет затруднительно. Хотя она чувствовала к нему неприязнь, но к этому чувству примешивалась и определенная доля жалости, причину которой она не смогла бы толком объяснить. То ли дело было в странном следе на его спине, то ли в чем-то еще. Именно из-за жалости Инна не позволяла себе говорить с ним слишком резко. Но, может быть, стоит не отвлекаться на посторонние темы и наконец перейти к сути?
– Ну, кто о чем, а я все о своем, – сказала она. – Этап, так ты все-таки знаешь, где отсюда выход?
– Выход, – повторил он как попугай. – Выход! – произнес еще раз торжественно, воздев правую руку к небу.
– Да, выход! – Инна слегка повысила голос.
– А, да. Да-да. Но скажи мне пожалуйста, Инна: уверена ли ты, что готова? Это, знаешь ли, не так просто, и не всякий… Так как: можешь ли ты быть точно уверена, что… А?
"Ничему не удивляться" – вспомнила она и сказала:
– Да, я абсолютно уверена.
– Превосходно, – Этап встал из-за стола, и Инна внутренне обрадовалась. – Это, знаешь ли, просто превосходно. Когда человек наконец понимает, что он действительно готов, что он на самом деле уверен – разве что-то может быть прекраснее? Что ж… – он сунул правую руку за шиворот и начал что-то там усиленно чесать. Через полминуты прекратил – все это время Инна терпеливо ждала – и лишь тогда продолжил: – Пожалуй, я должен показать тебе одну вещь.
– Что за вещь?
– А, ты поймешь! Только лишь увидишь – и сразу… Ну, вот что, – Этап отошел к дальней стене, и только теперь Инна заметила, что часть этой стены немного выступает вперед, несомненно представляя собой дверь. – Сейчас я принесу эту вещь сюда, и ты сама сможешь оценить. А пока подожди здесь. Минута-другая, не более. Ну как?
Наверное, нужно было соглашаться. Не то чтобы ее очень привлекала перспектива остаться в комнате одной, но если какой-то неведомый ритуал гласил, что, прежде чем узнать о выходе, она должна взглянуть на некую вещь – то что оставалось делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42