– Невероятно! У меня с ним, оказывается, много общего: мой папаша тоже любил пропустить стаканчик. Да и сейчас он частенько бывает под мухой.
Клер не стала уточнять, что мать Зака была самой настоящей алкоголичкой.
– Зак рос сам по себе, за ним никто не следил. Он вечно попадал в какие-нибудь неприятности – особенно после того, как его отец погиб в автомобильной катастрофе.
– Ах, как это трагично! – Ванесса театрально подняла глаза к небу, а Клер подумала про себя, что несчастный случай с Коултером-старшим действительно имел трагические последствия: он перевернул жизнь не только Зака, но и ее самой. Однако она не собиралась делиться ни с» кем воспоминаниями о тех днях – тем более с Ванессой.
– После окончания школы Зак надолго исчез из нашего городка. Никто ничего не знал и не слышал о нем. Все думали, что он вляпался в какую-нибудь историю и угодил в тюрьму.
– А его мать? Он, что, не звонил ей и не навещал ее?
Клер отвела глаза. Мелани Коултер погибла еще более нелепо – она просто-напросто замерзла однажды зимой в городском парке. До сих пор Клер испытывала жгучий стыд при воспоминании о смерти матери Зака, похороны которой стали позором для всего Таоса. Ее похоронили в общей могиле за счет муниципалитета, и только деревянный крест, который Зак сам поставил на месте ее погребения, напоминал миру о том, что Мелани Коултер жила на свете. И о том, что у нее был бесстрашный сын-забияка, готовый всегда встать на защиту ее чести…
Хотя с тех пор прошло добрых полтора десятка лет, Клер помнила, как ее отец не позволил ей помочь Заку. Он преградил ей дорогу, когда она направилась к выходу из банка, зажав в руке двадцатидолларовую банкноту. Это были все ее деньги, и она хотела отдать их Заку на похороны его матери. Она смотрела сквозь слезы, как Зак гордо развернулся и пошел от них прочь, подняв воротник своей единственной тонкой куртки, подгоняемый завывавшей на улице метелью. Ни одна живая душа в городке не пришла ему на помощь, никто не одолжил ему денег, чтобы он смог устроить своей матери приличные похороны… Конечно, тех двадцати долларов не хватило бы даже на то, чтобы установить жестяную табличку на могиле Мелани Коултер. Но Зак бы понял и по достоинству оценил ее благородный жест. В тот момент важен был сам факт, что хоть кто-то предложил ему помощь.
– Его мать умерла, когда он еще учился в школе.
Должно быть, голос Клер дрогнул, когда она ответила Ванессе, поскольку та мгновенно вскинула голову, и ее глаза округлились от удивления:
– Между вами что-то есть?
– Ну, что ты! Конечно же, нет! – выпалила Клер.
Она не стала говорить ей о том, что в последнее школьное лето они с Заком проводили вместе все дни напролет и что смерть Коултера-старшего и высокомерное поведение ее отца положили конец их детскому роману.
– Не понимаю, как он смог стать шерифом?
– Его назначили на место прежнего шерифа, который неожиданно скончался. Оказывается, Зак закончил полицейскую академию в Сан-Франциско, а затем какое-то время работал там же в муниципальной полиции, в отделе по расследованию убийств.
– Сан-Франциско! – с благоговением произнесла Ванесса. – Мой любимый город. Почему он поменял такой интересный город на это захолустье? Ой, что я говорю! – Ванесса смущенно прикрыла рот пальцами, на длинных ногтях сверкнул перламутровый лак. – Извини. Понимаешь, я люблю Таос, но только… в небольших количествах. Если бы у меня сейчас была работа, ни за что бы здесь не торчала. Ужасно скучно, никаких развлечений. Не понимаю, что забыл в Таосе такой роскошный мужчина.
Клер пожала плечами. Многие местные жители недоумевали, почему Зак Коултер вернулся. Их шокировало то, что он не побоялся вновь появиться в родном городе, где у него когда-то была такая дурная слава. Некоторые даже спорили, делая ставки на то, что вскоре он отсюда сбежит. Однако прошло уже три года с тех пор, как Зак вернулся, – а он и не думал уезжать.
Ванесса с любопытством посмотрела на Клер.
– А зачем шериф заходил к тебе?
– Задавал вопросы о Дункане Морреле. Прошлой ночью его кто-то застрелил.
– Что?! – На мгновение кровь отхлынула от лица Ванессы, она побледнела, а затем на ее щеках появился неестественно яркий румянец. – Какой кошмар!
Прислонившись к стене, она устремила отрешенный взгляд на площадь и вдруг горько заплакала. Чтобы сдержать слезы, она закрыла глаза, но ее пушистые черные ресницы вскоре стали мокрыми, и слезинки покатились по ее щекам. Клер смотрела на нее в растерянности и не находила слов утешения. Слезы Ванессы стали для нее полной неожиданностью: кто бы мог подумать, что Ванесса – довольно известная актриса – расстроится из-за смерти Дункана Моррела – дешевого проходимца и абсолютно никчемного типа. А впрочем, актрисы – тонкие натуры, они склонны к излишней драматизации событий.
Ванесса вытерла глаза платочком, произнесла срывающимся голосом:
– Дункан только что вернулся из Лос-Анджелеса. Я заходила к нему в салон и купила десять самых дорогих гравюр. Он был такой жизнерадостный, такой веселый… Разве можно было представить себе, что он скоро умрет?
Клер тяжело вздохнула – не самое подходящее время объяснять, что Дункан скорее всего продал ей поддельные литографии. Кроме того, у Клер закралось подозрение, что отношения между Ванессой и Морре-лом были больше, чем приятельские…
Сама Клер не испытывала глубокой скорби по поводу его трагической смерти и уж совсем не собиралась его оплакивать. Когда она открыла свой салон и стала конкуренткой Моррела, он открыто объявил ей войну и поклялся, что разорит ее. Надо сказать, он почти добился своего, переманив к себе Неваду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118