Сэмми опустила глаза и стала накручивать на указательный палец кожаный ремешок сумочки.
– Я знаю, – сказала она.
– Действительно знаешь?
Подняв глаза, девушка увидела, что Генри, прищурившись, внимательно ее изучает. Сэмми расправила плечи и оставила в покое ремешок.
– Да, – подтвердила она.
Генри изучал ее еще несколько секунд, затем удовлетворенно кивнул.
– Это хорошо. Потому что Ник не простит ни тебе, ни кому другому ни малейшей небрежности. Ник не только строг, но и справедлив, и все же он… – Генри поморщился, затем улыбнулся. – Ну, скажем, вовсе не такой добрый малый, как я. Тебе надо будет доказать ему, что ты что-то из себя представляешь.
Сэмми усмехнулась.
– Что ж, я постараюсь.
– Выше голову, Сэмми. У тебя все получится.
– Да, обязательно. А теперь не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом? О чем-нибудь более приятном. Например, о том, когда вас собираются выписать.
Генри улыбнулся.
– Мой врач сказал, что если я буду хорошо себя вести, то смогу отправиться домой завтра.
Рассмеявшись, Сэмми взяла его за руку.
– Но вы ведь никогда не умели хорошо себя вести!
– Только не говори об этом моему врачу.
– А когда сюда должен прийти Ник?
– Ник уже здесь.
Услышав незнакомый голос, Сэмми попыталась освободить руку, но Генри держал ее довольно крепко. Он что-то пытался сказать девушке одними глазами, но Сэмми не могла понять, что именно. Она снова попробовала освободиться, и снова безрезультатно.
Наконец Генри повернул голову к двери. Сэмми сделала то же самое.
В дверях стоял Ник Эллиот. Он был высок и строен, явно из тех, кто привык к постоянному вниманию окружающих. Сэмми отметила про себя, что у него широкие плечи, удивительно голубые глаза, холодные, как льдинки, темно-каштановые волосы и красиво очерченный волевой рот. От Ника словно исходила первозданная мужская сила. Сэмми почувствовала, как что-то сладко и тревожно дрогнуло у нее внутри.
Затем молодой человек в свою очередь взглянул на Сэмми, и случилось самое страшное. Толстые стены показной самоуверенности, которые так старательно возводила вокруг себя Сэмми в течение последних трех лет, угрожающе зашатались.
Девушка напряглась. Она ни за что не смогла бы объяснить, почему ей пришло это в голову, но вдруг ясно поняла, что молодой человек, стоящий в дверях, может разрушить всю ее жизнь. Потрясенная своим открытием, девушка взглянула на Генри в поисках поддержки.
Но он, казалось, был целиком поглощен собственными проблемами. Сэмми обеспокоило выражение лица, с которым Генри смотрел на Ника. Боль, злость, неприятие ясно читались в его глазах. Генри, однако, сумел совладать с собой.
– Привет, Ник, – сказал он.
– Здравствуй, Генри. – Молодой человек решительной походкой направился к отцу.
Сэмми легко могла угадать, о чем думает Ник. Молодая женщина сидит у постели отца и держит его за руку… Ник, очевидно, понятия не имел, что Сэмми и Генри были просто добрыми друзьями. Но почему Генри не отпускает ее руку? Неужели специально, чтобы у Ника сложилось неправильное представление об их отношениях?
– Рад тебя видеть, – сказал Генри Нику.
Тот засунул руки в карманы и подошел вплотную к кровати.
– Для этого достаточно было бы одного твоего ухода от дел, – сказал он. – Инфаркт был уже абсолютно лишним.
Холодный тон Ника заставил Сэмми содрогнуться. Что же такое происходило между этими двумя людьми? Что происходило в душе этого молодого человека, который вызывал у нее чисто женский интерес и одновременно… страх?
– Х-м-м, – выдохнул Генри. – От тебя никогда не знаешь, чего ожидать.
Вспомнив наконец о присутствии Сэмми, Генри сказал:
– Мне кажется, я забыл представить вас друг другу. Саманта Карлмайкл – наш сотрудник. Сэмми, это мой сын, Ник.
Глаза молодого человека едва заметно расширились.
Сэмми напряглась, чтобы не выдать охватившего ее волнения. Заметив это выражение, Генри называл ее обычно «недотрогой». Джим называл это еще хуже. Гораздо хуже. Он никогда не стеснялся в выражениях, особенно критикуя Сэмми. Но что она могла поделать, если страх и неуверенность, которые она пыталась подавить, придавали ее лицу холодное и высокомерное выражение. Это была ее защитная маска. Сэмми даже не подозревала, что пользуется этой старой, как мир, уловкой, пока ей не сказал об этом Генри. Ей давно уже не приходилось скрывать свои чувства подобным образом. До того самого момента, когда Ник Эллиот впервые взглянул ей в глаза.
Сэмми внимательно смотрела на Ника, пытаясь увидеть в его лице хотя бы слабый отблеск открытого дружелюбия Генри. Ничего подобного. У Ника был точно такой же разрез глаз, как у отца, только глаза не серые, а голубые. Но если взгляд Генри сверкал задором, то взгляд его сына казался враждебным, чуть ли не свирепым. Возможно, очертания губ тоже были схожи, но Генри улыбался, а Ник хмурился. Два лица с ярко выраженным физическим сходством принадлежали двум людям, чьи характеры были полярно противоположны.
Сэмми глубоко вздохнула и заставила себя кивнуть Нику.
– Рада снова встретиться с вами.
Еще бы!
В ответ на вопросительный взгляд Ника Генри сказал:
– Вы уже встречались года два назад. Сэмми пришла тогда в мой кабинет, чтобы предложить компьютерную систему, которая управляет теперь раскроем стальных листов.
Глаза Ника сузились. Сэмми могла бы поручиться, в какой именно момент он вспомнил тот день, о котором шла речь, ужасный спор, который произошел тогда у них с отцом, и то, как жутко обращался с ним тогда Генри. Если бы Сэмми могла что-то изменить, она ни за что не захотела бы быть частью подобных воспоминаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70