Разведенный
мужик подсознательно может забыться, а Липа... Все так. Но Липа была
рыжей. А бывшая жена-Ада - тоже. Липа коротала дежурство, изничтожая по
три коробка спичек - просто так, глядя на огонь. Угольки в глазах и запах
серы. Любимое развлечение и бывшей жены-Ады... Не забыться! И Мареев с
порога, как был в одних плавочках, отрубил:
- Мы с вами незнакомы! Запомните раз и навсегда!
Запомнила. Взыграло ретивое самолюбие. Ах, незнакомы?! Раз и
навсегда?! Ладненько! И начался период приставания ненавидящего.
Приставания служебного. Она на службе, она дежурит и - будьте добры
какое-нибудь удостоверение личности, вдруг вы тут не проживаете, не
проживающим нельзя, только по приглашению, для того она и сидит здесь!
Ритуал оба соблюдали неукоснительно. Ибо стоило Марееву однажды
уклониться, забыв какой ни есть документ, и Липа закатила гам столь же
бессмысленный, сколь и похожий на недавнюю истерику воспитательницы в
детском саду.
А пропуск вохровец передал! "Куда следует". По 34-03 позвонил... Чем
хуже, тем лучше. Пусть только Липа его тормознет! Он ее... он ей!..
Критическая масса накопилась - сейчас ка-ак рванет!
Не рванул! Липа нарушила ритуал и не ощерилась ответно, а... Взгляд,
как тогда, при демонстрации синяка. Сменила тактику? По-новой решила
попробовать? Напра-асно. Не выйдет!
Мареев ждал лифта и чувствовал облучение взглядом. Ни за что! Створки
раздвинулись.
- Если вам на пятый, давите сильней. Кнопка западает.
Судя по тону, не кнопка, а сама Липа западает.
"Ой, я западаю!" - ее лексикон, ее охота на мужей. Любой обернется.
Мареев - не любой. А если бы и до того, то уж не Липа. Лучше бы она
документ затребовала - он бы душу отвел. Ишь, "если вам на пятый..." На
седьмой ему, на седьмой! Прекрасно она знает, что ему на седьмой! А то,
ишь, тактику сменила! Ишь, будто первый раз ви...
Мареев оглянулся, но створки уже закрылись. Поехали! Мареева
царапнуло. Не то и не так.
"Мы с вами незнакомы! Запомните раз и навсегда!" Липа сейчас так и...
Но не ритуально, а искренне. То есть фальшиво - "ой, я западаю!", но
искренне охотясь. После всего, что у них было, вернее - не было?!
Рассуждая здраво - глупо. А Липа всегда рассуждает здраво. Глупо, но
здраво. По-своему. И подобный выверт не в ее... Приехали.
Мареев раскопал в кармане ключ, вставил в замок, повернул, открыл и -
раздался звонок.
Вдруг - с работы? Все выяснилось, вахтеру нахлобучка - и звонят! Он
задергал ключ. Телефон звонил. Плюнул, оставил дверь распахнутой, впал в
комнату. Телефон звонил. Пробежался в грязных туфлях по линолеуму. Телефон
звонил.
- Да! Алло! Да!
- Товарищ Мареев?
- Да-да...
Не с работы. Голос спокойный, теплого тембра, но холодной
уверенности. Специфический голос.
- Мы бы хотели с вами побеседовать, если не возражаете.
Краем сознания Мареев отметил: в чем, в чем, а тут кино не врет. И
верно - не спрашивает абонент, кто звонит, о чем побеседовать, а если
возражаю? Голос говорит сам за себя. Точнее, сам за того, кто говорит
таким голосом. Значит, надо. На-до!
- Где вам было бы удобней встретиться? Можно и у вас дома, можно у
нас...
Что же он такого сделал? Что он мог такого натворить? Мареев
перетряхнул память, хватаясь и тут же отбрасывая всякие пустяки и
ерундовины. Но ведь звонят! И не в кино!
- Тогда давайте так договоримся. К вам подойдут наши товарищи, и вы
им уделите некоторое время. Договорились?
- Конечно-конечно! - преувеличенно обрадовался Мареев в трубку.
Короткие гудки.
- Добрый день! Вы позволите? - раздался тот же голос, но из прихожей.
Все-таки, наверное, не тот же, а такой же. Мареев положил трубку и на
полусогнутых пошел на голос.
- Конечно-конечно!
Никаких шагов на лестнице он не слышал, никаких кряхтений лифта,
вообще никаких шумов - это при распахнутой двери.
У порога стояли двое. Корректные, внимательные, понимающеглазые,
дружелюбные. Блондин и брюнет. Профессионально осторожно пожали ему руку.
Ну и ладо-ошки!
- Проходите-проходите! - гостеприимно засуетился Мареев.
- Только извините, на кухне придется. Там табуретки. Или можно их в
комнату перенести. Я сейчас чай...
- Не надо, не беспокойтесь, - сказал блондин.
- Да. Не стоит. Не беспокойтесь, - сказал брюнет.
Попробуй не беспокоиться! Они прошли в кухню, а Мареев, закрывая
дверь на лестницу, шпионски выглянул. Никого!
- Вот! - радушно сказал Мареев на кухне, пробуя не беспокоиться. -
Вот!
От блондина и брюнета исходило нечто. Сразу возникала острая нужда от
всего отпереться и ни в чем не признаваться, если грешен. И такая же
острая нужда полностью раскрыться и признаться во всем, во всем, если
безгрешен. Какие за ним грехи? Разве что... Вот Ящик вчера пронес мимо
вахты. Уникальный Ящик, но он сам его сделал. В порядке шефской помощи.
Имеет право. То есть, конечно, не имеет, но не потому же они здесь!
Они молчали и смотрели. Поощряюще.
- У нас на работе, - начал Мареев неожиданно. И его повело. Про
Тренажер, про отличных ребят, про перспективы разработок, про подшефных,
вскользь про Ящик... Чего он им рассказывает?! Но остановиться не мог.
Пусть сами спросят. Ведь должны спросить. А то если он: "Представляете,
какой странный случай сегодня произошел!", то не очень натурально
прозвучит. Вроде оправдывается. А в чем?
Они молчали и смотрели.
Тараканище-вахтер позвонил им по 34-03. На то он и тараканище!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24