Принося к постаменту знаки преклонения - вот Ящик принес... И
все ждал безнадежно, когда оттает? Разве она может оттаять, если она -
памятник? А тут что-то повернулось в Марееве - она сидела одна среди
кубического, тяжелого, многомощного железа. Она сидела, обхватив себя за
плечи, то ли прячась, то ли защищаясь. И беруши торчали чебурашьи. И
Мареев смотрел на нее уже сверху вниз. Как на Таньку.
Танька. Таня. Тая. Символично! Никакая она не Таисия. В Таисии есть
нечто мраморное, отчуждающее. Она - Тая! Та-ая. Бе-едненькая.
Мареев мягко поставил сумку с Ящиком на пол. Подкрался. И (никогда
раньше не смог бы, не посмел - разве можно так с памятником?!) накрыл ее
глаза - угадай.
Она вздрогнула и рывком сбросила его пальцы. Мгновенно, по-птичьи,
оглянулась.
Мареев улыбнулся, стараясь, чтобы получилось не виновато, а утешающе.
У него получилось. Судя по Таисии. Да, когда она только повернулась, это
была Таисия. Мраморно-отчужденная. Потом - удивление на дне "колодцев".
Потом - Тая. Он все улыбался. Не только утешающе, но и покровительственно.
Она сняла чашки берушей, волосы рассыпались серебряным дождем...
Откуда это? Ах, да! "Мертвые не потеют". Фу, какая штамповка!
"Звезда-Трех-Миров"... И никаким не серебряным! И, храни нас бог от
ассоциаций, не рыжим! Русым. Но рассыпались. Красиво. Интимно. Будто не
беруши, а заколку сняла. Та-ая...
- Есть предложение послушать хорошую музыку! - подчеркнул Мареев
"хорошую", не меняя улыбки.
- Где? - скованно спросила она.
- У... меня, - Мареев мысленно схватился за голову. Что же такое он
говорит?! Он-то имеет ввиду: у меня - мол, Ящик тут у меня. Но Тая может
истолковать, как... А как еще можно истолковать?! И не говорил он ей
раньше ничего подобного. Скажешь такое памятнику - тот не поленится,
сойдет с постамента и приложит каменной десницей по наглой роже.
Тая моментально превратилась в Таисию. В "колодцах" заплескалось
едкое.
Мареев застыл. Будь что будет. Наглая рожа, так наглая рожа. Сказал и
сказал. Отступать поздно, смешно и некуда.
- Вот так сразу? - с защитной усмешкой спросила она.
- Ну, нет! Сначала поужинаем! - нахально перешел он в наступление.
Пропадать, так с музыкой и на сытый желудок.
- У нас бар закрыт. И кафе тоже. Весь первый этаж... - менее скованно
сказала Тая. Да, снова стала Таей. И как бы извиняясь: - "Око"-рок. Давка
будет. Вот и перекрыли...
Она нагнулась, выдвинула из-под стола холщовую сумку:
- Нам сегодня набор дали. Тут банка кофе. Растворимый. Правда, наш...
Томаты, консервы... В городе тоже все уже закрыто... Только вот где бы
хлеба?.. - переложила пакеты покомпактней и подняла голову. Сама
готовность!
Мареева залихорадило. Вот так и все?! Так просто?! Она с ним никогда
подобным образом не говорила. И не смотрела... Да, но ведь и он, в свою
очередь, не... Он никогда не позволял себе столь
утешающе-покровительственно говорить и смотреть. Опять плохо?! Опять не
устраивает?! Да нет же устраивает! Но чтобы вот так, просто... А если
трезво рассудить, оба они давно вышли из школьного возраста и школьных
представлений о... Хотя сейчас у школьников представления весьма... хм!
Вот и радуйся. И веселись!
Мареев и радовался. До лихорадки в конечностях. Хлеб - ладно!
Остальное - у таксиста! Это Мареев берет на себя. И куцую квартирную
обстановку - тоже. И тесный спальник - тоже. Разве это главное?! Главное,
что Таисия стала Таей. Главное - уверенность! Буря и натиск. И плевать,
что пуговица на соплях.
- Пошли! - сказал Мареев. Получилось властно. Так и надо.
- Пошли, - отозвалась Тая тоном птенца под крылом.
Они пошли. Мареев легко закинул холщовую сумку с продуктами на плечо
и, шалея от собственной смелости, приобнял Таю. Так и пошли. Сквозь
пустынный зимний сад (юношество утекло в зал, "Око"-рок начинался), сквозь
парней с повязками, сквозь толпу неудачников-безбилетников.
Сейчас - в такси, на заднее сиденье. А Ящик, чтобы не мешал... в
багажн...
А где?! Черт! Совсем обалдел на радостях. Там оставил, в
методкабинете. И пусть! Не возвращаться же. Примета плохая. В
конце-концов, Ящику место среди ящиков. Все равно без усилителя, без,
хо-хо, имплифайера - толку от него никакого. А место Таи - рядом с
Мареевым. И никакого усилителя, никакого, хо-хо, стрэнгсера ему не надо!
Завтра, завтра она музыку послушает. Завтра он такую программу в Ящик
заложит! Музыка сфер! А нынче они как-нибудь обойдутся.
- Только давай обойдемся без музыки? - просяще сказала Тая. - У меня
от нее весь день... - и зажала уши с наигранным ужасом. Подтанцовывала в
ожидании такси. Совсем-совсем Тая, а не Таисия!
- Давай! - согласился Мареев, внутренне возликовав: знала бы она, что
ее ждет завтра! Какой подарок!
Знал бы он, что его ждет сегодня! Какой подарок!
- Ты совсем другой...
"Еще бы! Сам себя не узнаю!" - промолчал Мареев, внимая музыке сфер.
- ...Не то что некоторые...
"Куда уж некоторым!" - промолчал Мареев, отметив: и банальности могут
ласкать слух.
- ...Настоящий! Пришел - и сразу никаких! А то есть такие... ходят
кругами, ходят. Тьфу! Вот есть один - месяц как надоел. Все Ящик какой-то
уникальный делает. Думает, что осчастливит! Да я на дух не выношу всю эту
аппаратуру! А он на ней чокнулся и мне все обещает. Да если бы не мои
охламоны из ДЕМОСа, я бы давно послала его знаешь куда?!
"Я-азва!" - промолчал Мареев, добродушно оценивая намек.
- ...Ты не думай только. Он для меня никто, и звать никак!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24