— Прокурор? — На лице Арбузова отражалась вся гамма чувств, которые возникают при нелегком выборе.— Конечно. Убийство же.Арбузов вздохнул и с видом прыгающего в ледяную воду подписал рапорт. Спускаясь по лестнице, Максаков глянул на мятый лист и усмехнулся, «Разрешаю до 9.30. 18-го декабря».На улице снова неприятно заломило шею. Последние фонари погасли. Колючий ветер атаковал с прежней силой. Темный сквер непроглядно громоздился напротив входа. По улице шли, борясь с ветром, несколько прохожих. Несмотря на седьмой час вечера в пятницу, город поражал пустынностью. Пронзительный холод и темнота разогнали всех по домам. Максаков быстро шел вдоль стены, пытаясь что-то разглядеть в окружающем черном пейзаже. В арке его догнал слепящий фарами «жигуленок» ОУР.— Во дела! На Невском темно, как на лесной просеке. Хорошо еще рекламы светят, — весело поделился молодой вихрастый водитель. С заднего сиденья вылезли Колесов и Парадов.— Иваныч! Ты только приехал?! — Максаков присвистнул.— С тебя причитается. Пять часов говорильни без обеда и перекуров. — Иваныч потянулся. — Как всегда — бред.Они подошли к лестнице.— О чем хоть совещались?— Обо всем и ни о чем! — поддержал Иваныча Парадов.На подоконнике второго этажа сидел Шохин и загадочно улыбался. Максаков сразу все понял.— Получилось?— Тс-с… — Саня приложил палец к губам. — Явку пишет. Не спугните.Лицо у него было слегка очумелое, но очень довольное. У Максакова улучшилось настроение. Главным образом из-за этого шохинского лица. «Я успеваю улыбнуться — я видел, кто придет за мной».Опера толпились в коридоре. К потолку клубами поднимался сизый дым.— Заходите! — Максаков отпер дверь. — Андронов, возьми рапорт и вези в восемьдесят седьмое. Прямо сейчас!Подошел Гималаев.— Паша! Тебя жена искала. У Юрки температура.Колесов вздохнул и посмотрел на Максакова.— Можно я сразу поеду? Срочного ничего?Тот махнул рукой.— А если бы и было? Езжай, конечно.В кабинете, как всегда, трезвонил телефон.— Да?— Как дежурство? Можешь говорить? — У Татьяны, похоже, было хорошее настроение.— Конечно. — Он жестом показал, чтобы опера рассаживались. — Все как всегда.— Меня на ученом совете похвалили, — сообщила она.— Молодец! — Он искренне обрадовался. — Хотя меня это не удивляет.— Приезжай ужинать, — предложила она, — я рыбу под майонезом сделала.Отдел полностью расселся.— С удовольствием, только мне сестру надо из театра забрать около десяти.— Успеешь.— Договорились. Буду выезжать — позвоню.Он положил трубку.— Все собрались?— Все.— А где Жгутов с Венгеровским?— В бане, в засаде.— Уже, наверное, засадили!— Нет, чистоплотные очень, моются.Он жестом остановил поток острот.— Не буду мучить на тему, кто чем занимался. Дежурные на выходные в курсе? Вопросы? Тогда — все.Зазвонил прямой телефон точно на этих словах. Все моментально умолкли.— Приехали, — констатировал Шаров. — Однажды в пятницу вечером…— Двойник-огнестрел, — предположил Толя Исаков.— Заткнись, дурак!Максаков снял трубку.— Ну что, сглазил? — Голос Вениаминыча был просто усталым, других ноток в нем не прослушивалось. — Собирайся. Днепропетровская семь, квартира восемьдесят три. Труп с колото-резаными после пожара. Медик поехал. Прокуратура сейчас будет.— Шефам сообщил?— Грач в курсе.— Понял. Еду.Отдел молча ждал, пока он повесит трубку.— Есть добровольцы поработать?Секундная пауза. Он знал, что вечер пятницы — святое время. Завтра семьи, дети, проблемы, магазины, ремонты, дачи, а сегодня несколько часов отдыха со сладкой перспективой двух выходных впереди. Если, конечно, ничего не случится. Случилось.— Ну я съезжу.Он не сомневался, что Игорь скажет это первым.— Мы, мы останемся! — Казалось, Дронов и Велиготская только и ждали сигнала.— Я могу, — кивнул Дударев.— Достаточно! — Максаков остановил очередных желающих. — Еще Андронов дежурит, и Шароградский с ним в восемьдесят седьмом. Остающимся пять минут на сборы. Остальным — спасибо, и дуйте по домам. Кстати, не советую злоупотреблять. Город сегодня ночью фактически без света. Заблудитесь, замерзнете.В кабинете остался только Игорь. Максаков снова взялся за телефон.— Зайчик, я не смогу приехать на ужин.— Как хочешь.Его приводило в бешенство это деланно-холодное безразличие.— У нас убийство.— Конечно.— Ты же понимаешь…— Конечно. Работа превыше всего.— Я позвоню позже.— Как хочешь.Аппарат едва не треснул от брошенной с размаха трубки. Он достал сигарету, но зажигалка щелкала вхолостую. Игорь протянул свою.— Съезди. Я тебя подстрахую.Первая же затяжка успокоила разгулявшиеся нервы.— Тебе и так придется меня подменять — мне за сестрой в театр.— Без проблем.Максаков в несколько затяжек докурил сигарету и полез за своим пальто.— Игорь! Почему она, как глухая? Ведь работу мою не по книжкам знает. Сама сколько лет…— Именно поэтому. Ее и так все это достало, а еще и ты идешь по такому же пути. Она считает, что слепой и глухой — ты, раз не хочешь понять, к чему все катится.Они подошли к дверям. Максаков достал ключи и выключил свет.— Кто прав?— Оба. Я пошел одеваться.В темноте кабинета зазвонил телефон. Тоненько, жалобно и призывно. Он подумал и, не зажигая света, вернулся к столу. Хотелось, чтобы это была Татьяна. От окна нещадно сквозило. У пожарников зашипел мегафон:— Дежурному наряду пройти на ужин.— Алло?— Мишка, это я! — Голос Радимовой частично заглушала орущая музыка. — Слушай! Такие отличные ребята! Мы все решили! Сейчас с ними в боулинг играем, а на одиннадцать баня заказана. Может, приедешь?!Он усмехнулся.— Не могу. Я же дежурю.— Вот дура! Забыла! Как виски?— Не пробовал еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44