Он молча с силой ударил крайнего справа в лицо, достал ногой в живот левого и успел сцапать за руку еще одного.. Круговое движение, и дебил-переросток в куртке «милитари» ткнулся лицом в его сапог. Пусть правозащитники и педагоги говорят, что это не метод. Пусть называют это варварством. Он достаточно насмотрелся на избитых, ограбленных и изнасилованных вот такими детьми. Двое с трудом поднимались с земли, один, не рыпаясь, стоял на четвереньках, четвертый, отбежав, смотрел с безопасного расстояния.— Значит, так, выродки. — Он прикусил губу и почувствовал, что на языке было солоно. — Кто обидит девочку — в фарш превращу! Ясно?!Двое закивали. Стоящий на коленях пошевелился.— Отпустите, пожалуйста, — заныл он, — мы не знали, что вы из крутых. Мы думали — барыга какой-то. Мы больше не будем. А над Светкиной квартирой мент живет. Вы, наверное, не знаете. Будьте осторожны. Мы больше…Максаков сплюнул и пошел назад к машине. Было смешно и тошно. Выходя на проспект, он подумал, что какое-то время Ольгиной подруге во дворе опасаться будет некого. Ветер стал жестче. Свет от витрины магазина образовывал желтый прямоугольник, плоско лежащий на мостовой. Машина стояла в самом его центре. Она была пуста.В первое мгновение ему показалось, что на голову обрушился поток ледяной воды. Потом стало жарко. Струйка пота поползла по спине. Ключи в замке отсутствовали. Задняя дверца оказалась приоткрытой. На тротуаре сиротливо лежала Олькина кожаная перчатка. Правая. В обе стороны проспект тонул во мраке. Пытаясь совладать с неожиданной слабостью в коленях, Максаков лихорадочно прикидывал: его не было минут десять, ну пусть пятнадцать, пешком ее увести не могли, так просто при ее характере она бы не далась. В магазине должны были что-то слышать. Точно! Он бросился к железной двери и потянул за ручку.— Спасибо! А то мне никак не открыть! Ой! Моя перчатка валяется!Ольга, держа в охапке четыре литровых бутылки минералки, улыбалась ему с порога.— Мама просила воды купить, вот я и решила, пока ты ходишь… Я ключи вынула, но не знаю, как закрывать. Правда, через витрину все видно. От крой мне, пожалуйста, дверцу. Спасибо. Проводил Свету? Что с тобой?У Максакова шумело в ушах. Он с трудом подавил в себе желание заорать или отвесить сестре оплеуху.— Садись, поехали. — Непослушные пальцы нащупали холодный металл ручки. — Я тороплюсь.В темноте язвительно хохотал ветер. Ночной город, скрючившись от мороза, исподлобья глядел на них со всех сторон. Замяукала связь.— Да?— Ты где?— По улице еду, Вениаминыч.Максаков представил, как несутся в черном пространстве над притихшими домами их голоса. Получилось холодно и грустно.— Догадываюсь, что не по воздуху. Территориально где?Максаков чертыхнулся про себя. Чего это вдруг Лютиков стал таким настырным.— У моста Александра Невского, — соврал он.— Отлично! Подъедь на Ивашенцева. Там наш водитель следствия в ДТП попал. ГАИ я отправил.— Хорошо.Максаков отключился и обернулся к сестре.— Придется заскочить в одно место.Она пожала плечами.— Убили кого-нибудь?Он покачал головой.— На сегодня уже хватит. Надеюсь.Навстречу, ослепляя фарами, летели машины. 17 Припарковался он на Старо-Невском. Не хотелось разворачиваться поперек движения и заезжать на маленькую темную Ивашенцева. Здесь с мраком боролись десятки неоновых огней.— Я тебя прошу: не уходи никуда.Скользкий асфальт едва не выскочил из-под ног. Дверь маленького ресторанчика отворилась, и на морозный воздух вывалилась разбитная компания. Молодой парень студенческого облика нес на руках русоволосую девушку к красном расстегнутом пальто. Она болтала ногами и кричала:— Везите в номера! Я согласна в номера!Все смеялись. Максаков пересек проспект, свернул налево и увидел стоящую в темноте гаишную машину с зажженными фарами. Рядом приткнулся белый «жигуленок» следственного отдела с помятым крылом. Никаких следов третьей машины. Он постучал в стекло.— Максаков, ответственный по РУВД.Худой сержант с лошадиным лицом стремительно вылез из-за руля. Максаков успел заметить молодого водителя следствия на заднем сиденье и пачку «президентов» в руках второго гаишника.— Все нормально, — сержант козырнул, — разбор на месте.— На ремонт-то хватит?Сержант осклабился:— На три ремонта. Пьяный и без прав.Он говорил об этом совершенно спокойно, словно с друзьями в баре обсуждал. Максаков подумал о том, что возмутись он — и предложат долю, и это в принципе единственный способ быстро отремонтировать служебную тачку, и что все катится в тартарары, и что у него достаточно своих проблем, чтобы обо всем этом думать.— Счастливо.— Пока.Возле его «копейки» замер милицейский «УАЗик». Максаков автоматически отметил, что он из 179-го отдела, то есть на чужой территории. Ольга с надменным видом принцессы взирала на куривший рядом с машиной экипаж.— Твоя машина?Высокий симпатичный брюнет с погонами старшего сержанта шагнул вперед. Его портило легкое косоглазие.— Моя. А мы знакомы?— В смысле?— В смысле «тыканья».Стоявший за спиной высокого бледный круглолицый крепыш цыкнул сквозь дырку в передних зубах.— Хамим? Документики.Максакова обуревала веселая злость. Хамства он не переваривал ни в каком виде.— Нет документов. Не ношу с собой. Только права.Оба заулыбались. Сержант подошел вплотную.— Ну чего ты кипишишься? — почти ласково вполголоса спросил он. — Снял девочку — надо заплатить. Это наша территория. А то в отдел отвезем. До утра в обезьяннике. Штраф. Дома и на работе узнают.Круглолицый согласно кивал. Ольга продолжала индифферентно смотреть через стекло на проезжающие машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44