– А что теперь? – все еще безмятежно отозвался он. – Спасибо, Загорского унесло. Постарался его ангел-хранитель.– И твой тоже.– Верно, и мой не подвел.– Но что ты дальше?Багров задумался, начал грустнеть.– Поеду назад в ту же колонию. Придушу Калищенку, гада!Прозвучало полусерьезно, и в том же тоне Майя Петровна «восхитилась»:– Очень умно рассудил, Миша. То-то нам с Катей радости!– Выходит, спустить ему? Пускай подличает дальше, как нравится? – скривился Багров.– Да не о нем думай – о себе, о нас!Багров опять помолчал и совсем потускнел.– Конечно, придется сидеть. Эх… Только жди, Майка! Мне без тебя зарез!– Подожду, Миша, – покорно согласилась она.– Я знаю, прежнего нету, – с новой мукой покачал головой Багров. – Привычка тебя держит… Катька у нас, дом… А ведь было счастье, Маюшка! Куда делось?– Все здесь, Миша, на донышке. И твое, и мое, – показала та на бутылку.– Брошу! Веришь? Брошу! Я уже отвыкать стал. Отсижу, и уедем давай, как ты хотела. Опостылело тут теперь! Начнем по новой, а?.. Может, тогда вернется… обратно полюбишь?..Майя Петровна ответила осторожно, выверив наперед интонацию:– Отчего не полюбить, Миша. Мужчина ты видный, работящий.То была ложь во спасение; ничего не стоило толкнуть на новые безрассудства буйную и переменчивую его натуру.– Но сейчас-то ищут тебя, Миша. Объявись сам, скидка будет. Объясни, как было… люди же – поймут! Прошу тебя!– Противно, Майка. Словно побитая собака на брюхе…– Переломи себя, Мишенька! Пойдем. Пойдем вместе!Вот и перегнула палку, сразу воспротивился:– Еще не хватает, чтоб ты меня за ручку вела! На весь город потеха! Сам дорогу найду.– Значит, пойдешь? Честно?!Багров медленно обогнул стол, Майя Петровна встала навстречу.– Поцелуй!То было требование залога, обещания; или печать, скрепляющая договор.Майя Петровна поцеловала мужа. Но губы-то лгать не умели.– Я вещи соберу, продукты… – заторопилась она. – Принесу в милицию.– Побудь еще, Майя…Пока она была здесь, единственная его желанная, пусть хоть такая, только прохладно-ласковая, Майя принадлежала ему. А дальше – какие немеряные версты разделят их! Сколько они не увидятся!Майя Петровна понимала, что муж ждет от нее еще каких-то слов, чувств. Но где их взять? Силы ее иссякали.– Скорей надо, Миша, чтоб сам ты, пока не поймали!– Ну… ладно, – смирился Багров. – Подожду, пока обратно полюбишь.Она кое-как повязала платок, надела пальто и, уже одним рассудком, а не исчерпавшим себя сердцем сознав, что надо смягчить боль мужа, – прислонилась к его груди, дала себя обнять напоследок.И вот – скрылась в сенях, мелькнула мимо окна и канула в темень за плетнем.Багров окинул прощальным взором дедову горницу, прислушался, как тот заливисто похрапывает в каморке. На столе мутно зеленела бутылка. Багров отвел глаза, но их опять потянуло к зелени.Лукавое самооправдание нарисовало картину сдачи властям, раздуло предстоящее унижение. Багров налил стакан до краев. Не пропадать же. Может, последний раз в жизни!
* * * В милиции было пусто. Две минуты назад группы захвата приступили к операции. Еще через тридцать – сорок минут станут известны итоги. Томин и дежурный помалкивали. Обоим хотелось верить в удачу. Дежурному оно удавалось процентов на семьдесят, Томину процентов на двадцать.Однако, если спросить, питает ли он надежду взять Багрова в ближайшие часы, Томин, не колеблясь, ответил бы «да». Но не облавой. Просто… ну не могла столь тихо завершиться эпопея Багрова.Мысль эту Томин обнаружил в себе уже в готовом виде, не заметив, как она созрела. Но таким – подспудно рожденным – он внимал, пожалуй, больше, чем логически обоснованным. Внутренний голос предупредил: готовься к бурным событиям. Хорошо, если не трагическим.По коридору кто-то бегом – и, запыхавшись, влетел в дежурку. Один из «штабистов» Виктора, приданный засаде в качестве связного.– Меня послали… сказать на всякий случай… Катька на рысях усвистала.– Тебе бы за ней бежать, а не к нам, балда!– Да ведь не было распоряжения, товарищ майор… чтобы следить, – растерялся конопатый «штабист».– В какую сторону ударилась? – спросил дежурный.– По Пионерскому.– Гм… куда ее понесло…– А жена Багрова дома?– Так точно, товарищ майор. Хотя… не наверняка.– Желательно потолковей.– Свет наверху горит. Но не видно, чтобы ходили.– Подымись в квартиру, узнай. Под благовидным предлогом.– Есть!Он ринулся наружу, а Томин прервал задумчив дежурного:– Пионерский куда ведет?– Я вот как раз сижу, мозгую. Магазины закрыты, дальше – обувная мастерская, прачечная, всякие бытовые услуги. Детсад, стадион. Еще дальше – автобаза, заправка. А там уже огороды, поля. Куда ее понесло?.. Если только у лесопилки свернула, в жилой массив? По забору протоптано, но темень же! Шалая деваха…Рассуждения дежурного ничего не объяснили. Как кольнуло Томина это «усвистала на рысях», так и торчала иголочка. Правда, Катя отнюдь не жаждала встречи с отцом. Но что погнало ее из дому в одиннадцатом часу вечера?
* * * А погнало Катю именно желание встретиться с отцом.Странное поведение мамы, от двери дома вдруг заспешившей прочь, и странное же явление старика пасечника наконец сцепились в ее уме; она уразумела их связь и смысл.– Ох, мама… Ох, Маечка Петровна! Ну совершенно невозможная!Что выйдет из свидания родителей? Что отец вообще задумал? Чего потребует от матери? Муровец предупредил: «опасен». А она тайком; даже слова никому не сказавши!..Нет, мочи не было покорно ждать. Страх за мать, негодование, обида, что родную дочь как бы и не принимают в расчет – все смешалось и вихрем вынесло Катю на Пионерский проезд. Ее мнением не интересуются?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32