Расскажите лучше толком, Гэбриель, как дело было? Где вы повстречались, долго ли дрались, показал ли он себя хоть под конец мужчиной?
— Говорю вам, я не убивал его.
— А кто же тогда, по-вашему, его убил? — возопил Джек, вне себя от ярости и от боли в ноге.
— Я не знаю… Может быть… Думается мне… — Гэбриель сбился и растерянно уставился на собеседника.
— Послушайте, мистер Гэбриель Конрой, — сказал ледяным тоном Джек Гемлин, переходя к своей самой изысканной манере, — быть может, вы будете настолько добры, что разъясните мне, что же в таком случае означает вся эта чертовщина? Быть может, вы любезно сообщите мне, для чего я лежу здесь с пулей в ноге? Для какой надобности вы забрались в здание суда и довели сотню людей до полного умопомешательства? Почему вы сейчас ищете убежища в этом изящном фамильном склепе? А если у вас после ответа на эти вопросы останется свободное время, быть может, вы сообщите мне дополнительно, для чего вы гоняли меня в Сакраменто? Я нуждаюсь в моционе, спора нет, и мне было бесконечно приятно познакомиться с вашей юной сестрой, но — еще раз спрашиваю вас, — к чему вы затеяли все это?
— Джек, — сказал Гэбриель, склоняясь к раненому в смятении и тревоге. — Я подумал, что она его убила, и решил взять вину на себя. Я ни минуты не захотел запутывать вас в это дело, Джек!.. Решил, что они вздернут меня, и на том все и кончится… Честное слово, Джек!
— Значит, вы не убивали Рамиреса?
— Нет.
— Вы подумали, что его убила ваша жена?
— Да.
— Решили взять вину на себя?
— Да.
— Взять на себя?
— Да.
— Ее вину на себя?
— Да.
Мистер Гемлин лег на спину и принялся насвистывать популярную песенку: «Когда, милая Анни, наступит весна…». Этим он хотел выразить свое величайшее отвращение к обнаружившемуся ходу событий.
Под предлогом, что повязка опять пришла в беспорядок, Гэбриель обнял своего беспомощного друга, а потом приподнял его и прижал к груди, словно закапризничавшего ребенка.
— Джек, — сказал он ласково, — представьте себе, что эта темнолицая девушка на карточке…
— Какая еще девушка?.. — сердито отозвался Джек.
— А вот та красавица… Представьте, что вы с ней познакомились, а потом вдруг узнали, что она вас обманывает… По вашей же вине, не из-за того, что она дурная женщина… — прибавил он поспешно.
— Та красавица — истая леди, — яростно прервал его Джек, — а жена ваша… — Но, взглянув на Гэбриеля, он сразу осекся, а потом сказал. — Знаете что, оставьте меня в покое. «Хочу ангелом быть я, парить в небесах…»
— Представьте еще, что у жены вашей есть тайна, — продолжал Гэбриель, словно не замечая нетерпения собеседника, — что ее преследует человек, который эту тайну знает, я она, в отчаянии, убивает его. Скажите, выдали бы вы ее на расправу, несчастную, измученную страдалицу? Нет, вы предпочли бы сами болтаться на виселице! Таковы — вы, таков — я, и слава за то господу богу!
— Ваши чувства бесспорно делают вам честь, мистер Конрой. Я тронут до глубины души; пуля Джо Холла и та зашевелилась у меня в ноге, — сказал Джек, избегая глядеть Гэбриелю в глаза и словно высматривая что-то у выхода из штольни. — Скажите-ка лучше, старый увалень, который теперь час и не пора ли нам вылезать из этой дыры? — Он застонал, потом, помолчав немного, спросил со злостью: — А откуда вы взяли, что его убила ваша жена?
Гэбриель торопливо и даже, если учесть его особенности как рассказчика, сравнительно сжато изложил Джеку основные факты, начиная с утренней встречи с Рамиресом и кончая тем, как он, получив от жены записку и спеша на свидание, наткнулся на мертвое тело мексиканца. Джек только раз прервал его и спросил, почему, увидев, что Рамирес убит, он повернул назад.
— Я решил, что теперь нам видеться вроде и ни к чему. Не хотелось говорить ей, что я знаю про убийство.
— Кошмарный старый идиот! — простонал Гемлин. — Если бы вы пошли, вы увидели бы того молодца, который убил мексиканца.
— Какого еще молодца? — спросил Гэбриель.
— Того самого, у которого утром было свидание с вашей женой. Вот кому я должен помочь, чем попусту здесь валяться.
— Так вы думаете, Джек, что это не она убила мексиканца? — спросил взволнованный Гэбриель.
— Конечно, нет! — холодно отозвался Гемлин.
— Так на что же она намекает в своей записке? — спросил Гэбриель с озабоченным видом.
— Не знаю, — отозвался Джек. — Наверно, вы, по своему обыкновению, и тут что-нибудь напутали. Дайте-ка записку.
Гэбриель (не сразу). У меня ее нет.
Гемлин . А где же она?
Гэбриель (виновато). Я порвал ее.
Гемлин (не веря своим ушам). Порвали записку?
Гэбриель . Да.
Гемлин (после уничтожающего молчания). Скажите, вам никогда никто не советовал обратиться к врачу?
Гэбриель (простодушно, покорно). Да, многие находят, что я странно себя веду.
Гемлин (снова помолчав). Скажите, а что Пит Дамфи имеет против вас?
Гэбриель (удивленно). Ничего!
Гемлин (раздумчиво). А ведь линчевателей натравил на вас его человек — правая его рука в Уингдэме. Я сам слышал, как он разжигал толпу.
Гэбриель (простодушно). Вот тут вы ошибаетесь, Джек. Дамфи — мне друг. Разработка рудника ведется на его средства. Я служу у него управляющим.
Гемлин . Ах, вот оно что! (Еще чуточку помолчав.) Скажите, Гэбриель, нет здесь поблизости благоустроенного сумасшедшего дома, куда можно было бы направить двух пациентов? Один — безнадежный хроник; другой — пострадал от неосторожного обращения с огнестрельным оружием.
Гэбриель (с глубоким вздохом). Вам вредно столько разговаривать, Джек! Отдохните. Скоро уже стемнеет.
Измученный приступами боли, следовавшими один за другим, Гемлин умолк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154