Способствуя быстрому отъезду вашего гостя, — добавил он серьезно, — вы сделали многое для спасения его души. Гораздо больше, чем вы думаете. Еще раз спокойной ночи. Adios!
Веселый смех, изящный силуэт всадника на призрачном коне, машущего рукой на прощание, холодный серый туман, вторгшийся в отворенную дверь, приглушенный стук копыт по замшелым, осклизлым мраморным плитам церковного двора — и отец Фелипе снова остался один. Воззвав к милости божьей и еще раз приложившись к табакерке, он захлопнул дверь; после чего разыскал на столе карточку доблестного полковника Старботтла и бросил ее в огонь.
Увы, злоключения святого отца на этом не кончились. Наутро, не успел он позавтракать, к нему явилась донна Мария Сепульвида, встревоженная, негодующая, исполненная подозрений.
— Скажите мне, отец Фелипе, — торопливо спросила она. — Не у вас ли провел ночь дон Артуро?
— Нет, дочь моя, — осторожно ответил священник. — Он пробыл у меня совсем недолго.
— Когда же он уехал? — опросила донна Мария.
— В девять вечера.
— Куда он поехал? — снова спросила донна Мария, заливаясь гневным румянцем.
— В Сан-Франциско, дитя мое, по какому-то срочному делу… Присядьте, дочь моя, смирите свой гнев, он — от искусителя.
— А известно ли вам, отец Фелипе, что он уехал, не повидавшись со мной? — вскричала донна Мария, как видно совсем позабыв о надлежащем почтении к своему духовнику.
— Вполне возможно, дитя мое! Он получил телеграмму, очень важную телеграмму.
— Получил телеграмму! — презрительно повторила донна Мария. — Интересно, от кого?
— Не знаю, — сказал отец Фелипе, пристально глядя на раскрасневшиеся щеки, сверкающие бешенством глаза и слегка припухшие веки своей гостьи. — Ваша досада, дитя мое… ваш гнев… Подумайте… Пристойны ли они?
— Скажите, от кого была телеграмма? От Дамфи? — твердила свое донна Мария, топая маленькой ножкой.
Отец Фелипе отодвинулся вместе со стулом. Как случилось, что женщина, которую он отлично помнил кроткой, послушной женой своего мужа, словно чудом каким-то преобразилась в сварливую вдову? Или она решила выместить на Артуре горькие обиды, которые терпела от дона Хосе? Подумав о том, что уготовано Артуру, отец Фелипе от души его пожалел.
— Ответите ли вы на мой вопрос? — спросила донна Мария, вся трепеща и обнаруживая верные признаки приближающегося нервического припадка.
— Быть может, и от Дамфи, — в растерянности сказал отец Фелипе. — Во всяком случае, ответ, который дон Артур поручил мне отправить, адресован ему. Вот он: «Возвращаюсь немедленно». Точнее сказать вам, от кого была телеграмма, — я не сумею.
— Не сумеете! — пронзительно закричала донна Мария, вскакивая со стула. Кровь разом отхлынула у нее от лица; глаза метали искры. — Не сумеете! Зато я сумею! В его телеграмме было сказано то же, что и в моей! — Выхватив из кармана телеграмму, она потрясла ею перед самым носом священника. — Вот! Читайте! Он узнал те же новости, что и я. Вот почему он не пошел ко мне; сбежал, как жалкий трус! Вот почему он гнусно предал меня! Вот почему он заявился к вам со своей надменной улыбкой, с важным видом, со своим… О, как я его ненавижу! Да, да! Прочитайте! Почему же вы не читаете?.. (Продолжая кричать, донна Мария, отчаянно размахивала телеграммой, и все попытки отца Фелипе получить ее оставались тщетными.) Прочитайте! Тогда вы сразу все поймете! Вы увидите, что я разорена, что я нищая! О, несчастная, обманутая женщина! Попасться двум таким негодяям — этому Дамфи и мистеру Артуру Пуанзету! Что же вы не читаете? Или вы тоже против меня? И вы, и Долорес, и все…
Она скомкала телеграмму, швырнула ее на пол, потом вся побелела и грохнулась без чувств к самым ногам отца Фелипе. Отец Фелипе поглядел сперва на бумагу, затем на недвижное тело своей духовной дочери. Мужчина, человек, проживший на свете много лет и основательно изучивший женскую природу, он (не скрою этого в своей правдивой повести) решил сначала заняться телеграммой. Она гласила:
«Сожалением сообщаю только что полученным сведениям жила Конроя исчезла результате землетрясения компания прекращает выплату акции обесценены. Дамфи».
Отец Фелипе склонился над бесчувственной молодой женщиной и поднял ее на руки.
— Бедняжка! — сказал он. — Артур, конечно, ничего не знал об этом!
2. ЖЕЛТЫЙ КОНВЕРТ
На сей раз, словно в насмешку, все дурные слухи о жиле Конроя оправдались. Иные из акционеров еще пытались тешить себя надеждой, что это очередной трюк играющих на понижение дельцов, но, увы, очень скоро прискорбные факты, изложенные в телеграмме мистера Дамфи, сделались достоянием широкой гласности. Акции продавались сперва по тридцати пяти долларов за штуку, потом по десяти, потом за них не стали давать ни цента. Уже через час после землетрясения вся Гнилая Лощина знала, что жила «ушла в землю», что ее накрыло сверху пластом гранита неслыханной толщины, что сокровище навеки погребено в земных недрах. Жила «ушла». Но куда же? А бог ее знает! Было выдвинуто несколько более или менее научных объяснений происшедшего. Сторонники одного из них считали, что жила «опустилась», противники их, наоборот, твердили, что гранит «поднялся»; впрочем, и те и другие соглашались, что все равно ничего тут не поделаешь. Природа каменным своим перстом не раз указывала на явно зримые и относящиеся к историческому прошлому Лощины следы подобных же геологических перемен. Но у обитателей Гнилой Лощины сумрачная формула «предупреждаю вас!», даже исходя из уст природы, имела не более успеха, чем высказывания пророков пессимистического направления из их собственной среды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154