— Тут думать надо. Так.., так.., Да, плохо… — Его остроносенькое лицо стало печальным. — Все понятно! Рано мы обрадовались. Эх, геройские партизаны! Как вы ни сопротивлялись, сколько ни уложили японцев, а все-таки вас поймали и увезли…
— Говори, Паша, толком! Что ты бормочешь?
— И говорить не хочется. Знаете, откуда мы получили письмо?
— Откуда?
— Из Японии.
— Из… Японии? — опешил Женя.
Боря вытаращил глаза и уставился Паше в рот,
— Из Японии, — печально повторил Паша. — Из японского плена.
— М-да… — обрел наконец дар речи Боря.
— Что, Борька, «м-да»?
— Врешь ты, вот что!
— А откуда же тогда письмо?
Боря подумал.
— Не знаю. Только врешь.
— Подожди, Паша, подожди.., — бормотал Женя, углубившись в бумаги.
— Эх, вы! — обиделся Паша. — Что тут непонятно? Все очень просто. Их взяли в плен. В дневнике так и написано: «Идут японцы с собаками». Конечно, они сражались, но их было двое, а врагов много; их и взяли. Связали и увезли в Японию. Убежать никак нельзя: там кругом море. А они все думали, как сообщить о Золотой пади. Восемнадцать писем написали. Думаете, меньше? Но японцы караулили и никак не удавалось конверт в почтовый ящик бросить. Их, конечно, били. Только девятнадцатое письмо удалось отправить. Оно и дошло.
— М-да… — опять пробормотал Боря.
— Чего м-дакаешь?! Все еще не веришь? Ну и каменный ты человек, Борька! Если они в Советском Союзе живут, зачем писать будут? Видишь, они нарочно листок измазали. Чтобы японцы не поняли. Ясно, письмо из Японии!
Боря, насупив брови, подозрительно поглядывал на Пашу.
Женя, ероша стриженые волосы, снова перечитывал письмо и дневник. «Нет, не верится…»
— Подожди, Паша… — начал он. — Тут ты, конечно, навыдумывал. Из Японии! А как они в Японии про штаб узнали? Откуда знают мою фамилию и имя?
— Ага! — оживился Боря и одобрительно кивнул Жене.
— Тут-то ты, Пашка, сядешь в калошу.
— А кому им писать? — не смутился Паша.
— Кому? Взрослым. Ну… в Москву… В Цека.
— Вот и попались! Так и пропустят японские капиталисты письмо в Цека! Как бы не так! А тут маленькая станция, да еще какому-то Евгению. Как узнали о тебе и тимуровцах? Очень просто. Твою фамилию и то, что ты был командиром, вычитали в «Пионерской правде». Помнишь, наш штаб фотографировали и фото с заметкой напечатали. Партизаны и прочитали.
Тут Паша умолк и победно оглядел друзей. Через минуту он снова увлеченно заговорил:
— Смотрят партизаны в газету, видят — домик. Дядя Сергей как вскочит! «Вася, — кричит, — смотри, ведь это тот тепляк, где наш дневник спрятан!» Дядя Вася тоже вскочил: «Он, правда, он!» Тут партизаны зашептались. Громко говорить нельзя — их подслушивают. «Там сейчас штаб тимуровцев. Командир Евгений Котышев. Напишем ему!» И написали.
Паша опять умолк, но не потому, что потерял нить мысли, а чтобы облизнуть пересохшие губы. Ребята тесно сбились вокруг него, чтобы не упустить ни слова из его удивительного рассказа.
— Конечно, капиталисты «Пионерскую правду» к себе не пропускают, — снова затараторил он. — Тут тоже не так просто получилось. У одного японского пионера отец моряк и коммунист. После войны он плавал в Лондон. А там стоял наш советский пароход. И матрос с этого парохода подарил ему «Пионерскую правду». Думаете, легко было провезти: положил в сундучок — и всё? Как же! Он из козырька вытащил картон, а газету — вместо него. Вот как! И однажды темной ночью японский пионер подполз к лагерю, где живут заключенные партизаны, подождал, когда отойдет часовой, подкопал под колючей проволокой ход и передал партизанам газету. Надо, ребята, узнать фамилию японского пионера. Он партизанам и хлеб носит. Когда свергнут в Японии капиталистов, съездим туда и скажем ему: «Спасибо тебе! Ты — настоящий пионер!»
— М-м… — промычал Боря.
Они с Женей переглянулись. Складно все у Пашки получается. Из Японии!.. Но что можно ему возразить? В самом деле, откуда загадочное письмо? Почему партизаны написали его только сейчас, двадцать шесть лет после того, как открыли падь Золотую? Почему не могли сообщить раньше? Почему так странно написано письмо?
А Паша даже не обращал внимания на озадаченных друзей. Для него все было ясно; наморщив лоб, он уже думал о другом. Боря с Женей снова переглянулись. Нет, трудно возразить. Женя смущенно улыбнулся. Боря ожесточенно махнул рукой: пропадай, мол, всё.
— В падь Золотую! — воскликнул Женя.
— В поход! В падь Золотую! — звонко крикнул Паша и поднял руку вверх.
— В поход! — прогудел Боря и расправил широкие плечи.
— Сейчас я за Федькой сбегаю, — забывшись, засуетился Паша.
— За изменником? Беги… — сухо проговорил Женя. — Заодно его дружка Альку позови.
Паша, надевший уже было пилотку, смущенно снял ее. Боря угрюмо насупился.
— Не нужно за Федькой, — продолжал Женя. — Он нас на Альку променял, с ним сговорился в поход идти. Пусть…
— Федька — с Алькой? Неправда! — Ребята хоть и знали о ссоре, но такого предательства со стороны Федьки не ожидали и были поражены.
— Правда. Мне Нюра сказала…
Паша прищурил глаза и неподвижно смотрел в одну точку.
— Эх! — вздохнул он. — Мой бывший лучший друг… Дезертир! С Алькой?.. Нет ему, ребята, прощения!
— Нет! — согласился Боря.
Судьба Феди решилась.
Оставалась еще Наташа. Женя с Борей даже слышать не хотели, чтобы идти в Золотую падь без Наташи.
Но против нее решительно высказался Паша:
— Она мышей боится. Куда ей в тайгу!.. Ну, и еще хотела вчера мне по шее надавать. Трудно будет с нею в походе. Если бы Володя с нами был, тогда дело другое.
— Скажи просто, что боишься ее, — засмеялся Женя. — Струсил!
— Она свистеть не умеет, — неуверенно продолжал Паша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89