.. Наше семя стало
вырождаться. Из потомков Сиавахша остался всего один человек на свете, -
это я, Спантамано.
Все говорят: Спантамано безбожник и бродяга, для которого ничего не
свято. И так оно и есть, разве я отрицаю? Немало горя видел Спантамано,
немало всякой нужды перенес, чтобы корчить из себя человека, угодного царю
и богу. Персы на моих глазах - на моих глазах, будь я проклят! - убили за
неповиновение моего отца... Я, потомок Сиавахша, мерз, одетый в лохмотья,
в пустой хижине, а дети персидских старейшин дразнили меня блеском своих
нарядов. Я голодал, как волчонок, они же... разве они задумывались
когда-нибудь над тем, что будут есть завтра?
Я был красивым и веселым юношей. Но разве мне предназначались дочери
богатых старейшин? Нет, их отдавали персидским молокососам, у которых
пояса распирало от золота - золота, отнятого у нас! В двадцать лет я был
мудр, как старец, но стадо тупых иранских юнцов, людей жалкого, скудного
ума, из которого ничего не выжмешь, сколько ни бейся, - это стадо ослов
глядело на меня сверху вниз. Как же! Ведь они умели так красиво говорить,
хотя в речах не было никакого смысла, а я, хотя и видел их всех насквозь,
не мог связать два слова от смущения и унижения.
Что же из того, что я стал видным человеком в Согдиане? Я достиг
высокого места только благодаря собственной изворотливости. Да, я добился
многого, я сделался приближенным сатрапа Бесса, женился на его сестре. Но
разве это нужно потомку Сиавахша? Я хочу сам быть себе владыкой. Я хочу
сам есть хлеб, выращенный на моих полях. Я хочу сам есть мясо моих овец.
Я хочу сам править Согдианой, будь я проклят, а не доверять это
приятное дело какому-то Бессу! Всю жизнь я тайно ненавидел персов и желал
конца их владычеству. Но у меня не хватило бы сил с ними расправиться. Это
сделал за меня другой - великий человек, властелин западных стран Искендер
Зулькарнейн. Иго персов свергнуто. Ты спросил меня, Вахшунварта, рад ли я
поражению Дариавуша? Я визжу от счастья, ликую, проглоти меня дайв!
И Спантамано, сверкая ровными зубами, расхохотался прямо в лицо
бактрийцу. Вахшунварта, пораженный столь откровенной речью потомка
Сиавахша, подавленно молчал. На смуглых губах Спантамано блуждала странная
улыбка. И Вахшунварта подумал, что этот молодой согдиец не остановится ни
перед чем, чтобы добиться своего.
- Я... э-э... хорошо понимаю тебя, - сказал, наконец, Вахшунварта. -
Кто не рад краху Персидского царства? Тысячи тысяч людей от Египта до
Согдианы разогнули спину. Десятки народов мечтали о свободе, - мечта их
исполнилась. Но... - Вахшунварта вздохнул, - не променяли мы петуха на
ястреба, а?
- Ты о чем? - спросил Спантамано, блаженно улыбаясь.
- Я говорю об Искендере. Когда юнан воевал на западе, я заклинал
Охрамазду о победе Зулькарнейна. Когда юнаны сожгли Фарс, я принес
благодарственную молитву богу Михре. Но... Дариавуш убит, персы
разбежались, а Искендер все еще движется на восток. Он уже в Кабуре.
Одного нет - другой зачем? Может, он будет еще хуже? А не получится так:
если раньше из десяти твоих овец персы съедали только половину, то теперь
юнаны съедят всех, да и тебя самого а придачу? Ты не думал об этом, а?
Улыбка Спантамано погасла. Он опустил глаза и глухо ответил:
- Нет.
- Зря. Я боюсь Искендера. Он объявил: "Иду на восток, чтобы
освободить всю Азию от персов". Персов Зулькарнейн уже победил. Зачем же
он идет сюда?
- Победил, да не всех! - горячо возразил Спантамано. - Ты забыл про
Бесса? Он собирает войско, хочет выступить против юнана. Вот зачем идет к
нам Искендер. Истребит остатки персов и вернется обратно. Что тут
страшного?
- Не знаю, - пробормотал Вахшунварта. - Может быть и так. Но я... не
верю Зулькарнейну. Кто знает, что у него на уме? Ты заглядывал в его душу?
Нет. Я тоже. Подумай - стал бы он губить своих людей ради нас? Нет, не
станет он из-за тебя и меня своей головой рисковать. Говорят Искендер
лукав. Спаси Охрамазда от его рук.
- Ты от страха голову потерял, - криво усмехнулся Спантамано. -
Вспомни-ка: при Дариавуше Первом и персы два или три раза нападали на
Юнан, учиняли там неслыханный погром. Пока у персов сила, юнанам спокойно
не спать. Чтобы и завтра, и послезавтра, вечно был мир, юнаны хотят уже
сегодня с корнем вырвать раз и навсегда родословное древо Гахаманидов. Не
потому ли Искендер вот уже пять лет гонит их и громит, чтобы до конца
истребить их боевую силу? Пастух не спокоен за стадо, пока не уничтожит
волчью стаю до последнего щенка, у которого еще даже зубы не прорезались.
- Не знаю, - опять сказал Вахшунварта, с сомнением покачав головой. -
Может быть, ты и прав. Но я все-таки не верю Зулькарнейну. Я много думал,
думал целый месяц, да. И решился... решился, пока не поздно, бежать их
Бактры.
- Бежать? - Спантамано вскинул брови. - Куда?
- На север. В Согдиану. Ороба, правитель Наутаки, мой друг. Он примет
меня.
- А как же Бактриана? Как народ, который видит в тебе своего отца?
- Народ? - Вахшунварта усмехнулся. - Сейчас он видит своего отца в
Искендере. Зулькарнейна превозносят на всех перекрестках как освободителя.
Все ждут не дождутся, чтобы он скорей явился и выбил персов из Бактры. Что
мне народ? Пусть поступает, как ему хочется, Окажется прав - хорошо.
Ошибется - ему же будет плохо. Мне сейчас не до народа. Я хочу спасти себя
и своих родичей от юнанов, - все другое меня не касается. Я готов к
отъезду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90