А те, становясь на нее, легко перепрыгивали на другую сторону. Когда все оказались в огороде, очередь наступила за Луговцом. Но тут случилось непредвиденное. Стоило Луговцу прикоснуться к плетню, как он оглушительно затрещал. Все замерли. Если сейчас залает собака или даже раздастся автоматная очередь — удивляться нечего. Треск, казалось, раздался на всю деревню. Но прошла минута, другая, а вокруг стояла тишина. Разведчики облегченно вздохнули: «Пронесло». Но что делать с Луговцом, не оставлять же его там, за плетнем. Лейтенант вытащил финку и начал резать прутья, из которых был сделан плетень. Рядом стоявшие Степаныч, Щука и Чернецкий достали свои ножи и принялись за дело. Таким образом они за считанные минуты вырезали большой кусок, и Луговец наконец оказался в огороде. Степаныч даже пошутил:
— Не можешь по-человечески через забор перелезть. Прешь, как на буфет.
Его одернул командир:
— Прекратить болтовню! Не на базаре же.
Они прикрыли образовавшуюся дыру вырезанным куском плетня и поползли по огороду.
Вскоре наткнулись на новый плетень. «Кончился огород», — догадался Купрейчик и, поднявшись на ноги, выглянул поверх забора — пусто. Но даже в темноте он увидел хорошо протоптанную дорожку. Стало ясно, что это деревенская улочка. В этот момент слева послышались громкие голоса. Купрейчик бросился в снег и замер. Разведчики вели себя тихо, даже дыхания не услышишь. А голоса все громче и громче. «Немцы!» — понял лейтенант, определив это по резкому говору. А шаги все ближе и ближе. И вот мимо замерших разведчиков прошло несколько человек. Купрейчик выждал несколько секунд и, поднявшись, выглянул им вслед. Немцев было трое. Они остановились недалеко, продолжая свой разговор, а затем один направился к дому, расположенному напротив, а двое пошли по улице дальше. Тот, который остался один, включил карманный фонарик и, подсвечивая себе под ноги, вошел во двор. Остановился у дверей и громко постучал. Разведчики услышали, как кто-то из-за дверей подал голос и тут же загремели запоры. Дверь открылась, и из коридора ударил яркий свет фонаря. Немец вошел. У Купрейчика екнуло сердце: он ясно увидел, что дверь осталась не запертой, потому что в образовавшейся щели был виден свет. Лейтенант вскочил на ноги и шепотом приказал:
— За мной! — Они двинулись вдоль плетня и вскоре оказались у калитки. Она была открыта. Разведчики тенью промелькнули по улице и остановились у калитки на противоположной стороне, в которую вошел немец. Купрейчик сказал коротко:
— Раз дверь не закрыл, значит, сейчас по своим делам перед сном выйдет. Я, Луговец и Тимоховец будем брать во дворе. Головин и Зайцев остаются здесь. Щука и Чижик блокируют дверь. Остальные должны быть готовы прикрыть нас.
Все, кроме группы захвата, быстро встали по своим местам. Луговец успел шепнуть командиру:
— Первым я на него брошусь, у меня опыт, а вы — за мной.
Лейтенант не спорил. Они прошли на цыпочках мимо двери и залегли сразу же за домом.
В голове Купрейчика была одна мысль: «Только бы вышел! Только бы вышел!» И немец, словно повинуясь зову, вскоре появился во дворе. Он был уже без шинели и, подсвечивая себе фонариком, прошел мимо разведчиков к сараю. Лейтенант был поражен: почему сержант пропустил фрица? Он уже хотел приподняться и броситься вдогонку, но тут же почувствовал тяжелую руку Луговца. Она успокаивающе похлопала по спине. «Черт знает что! — возмущался в душе лейтенант. — Пропустили фрица, а теперь гадай, как дело дальше пойдет». Казалось, прошла целая вечность, пока снова не показался немец. Вот луч его фонаря прополз по тропинке мимо разведчиков, и в этот миг как пружина рванулся на него Луговец. Послышался глухой удар, и немец скрылся в снегу под огромным телом сержанта. Купрейчик и Тимоховец бросились на помощь. Первым делом заткнули в рот фрицу кляп, а затем куском веревки, которую припас Тимоховец, связали ему руки. Поставили на ноги, а немец падает. То ли удар Луговца лишил его сознания, то ли страх сковал тело. Не теряя ни секунды, Луговец взвалил его на плечи и понес к калитке. Они перебежали улицу и оказались в уже знакомом огороде. Здесь разведчики с автоматами наизготовку окружили Луговца с немцем на плече и бросились к плетню. Они готовы были немедленно открыть огонь, драться, но не отдавать свою добычу. Вот и плетень. Ранее проделанную дыру искать не пришлось, они бежали по своему старому следу и выскочили на вырезанный плетень. Оказавшись на той стороне плетня, Купрейчик побежал не вдоль его, а прямо в поле, все время забирая правее, чтобы выйти на свой след, который они оставили, приближаясь к деревне.
Пока все было спокойно, но лейтенант не верил в удачу. Казалось, что вот-вот что-то должно случиться. Но время шло, и их по-прежнему окружала тишина. Луговец остановился. «Устал, бедняга», — подумал лейтенант и уже хотел приказать нести немца двум разведчикам. Но Луговец, оказывается, почуял, что немец пришел в себя. Поставил его на ноги, достал из кармана кусок веревки, привязал ее к связанным рукам пленного, вытащил у него изо рта кляп и неожиданно поднес к его лицу свой огромный кулак и что-то сказал по-немецки. Пленный испуганно пролепетал: «Яволь! Яволь!» Луговец снова заткнул немцу кляп, и они пошли по уже проложенному следу. Вскоре разведчики добрались к тому месту, где смотрели, карту, но не останавливались. Даже не стали ползти, когда слева показался лес, который сравнительно недавно огибали стороной. Низко пригибаясь, они продолжали бежать. Близко передовая. Разведчики залегли, чтобы хоть немного перевести дух и приготовиться к последнему броску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155