В числе прочего — кто теперь шлепнет Олойхора по похотливым ручонкам? Не обрушиваясь в беспросветную панику, Имоджин все-таки понимала, что рискует оказаться тем, кто в неразберихе потеряет больше всего.Жертвой. Причем жертвой без помощи и сожаления со стороны, потому что никто не воспримет женитьбу Олойхора на ней как оскорбление и несчастье. А насилие доказать будет сложно. Именно сейчас на него устремлены все исполненные надежды взгляды. От него ожидается, что он укрепит королевство. Кому какая разница, если он захочет эту плату. Чем чаще проигрывала она в своем воображении ту тягостную сцену в уединенном домике, тем пуще ширился ее страх. Коего изначально не было вовсе. Чем больше подробностей, слов, поз, выражений лиц ей вспоминалось, тем страшнее виделась произошедшая с Олойхором перемена.Король умер. А так ли уж этот принц ни при чем?Силой, подвигнувшей ее встать, оказался все-таки голод.Ощупью — место как-никак незнакомое — Имоджин выбралась из комнаты Дайаны в зал. Двери как таковой тут не было, только занавеску отвести. Мутный свет в квадратах окошек свидетельствовал, что на воле ожидается утро. Глаза понемногу привыкали видеть в сумраке, и на столе Имоджин увидела весьма многообещающий с точки зрения ее насущной потребности развал. Никто не убирал тут, когда вся кодла снялась с места, пустившись вдогонку за ней с Кимом. И хотя от зрелища разоренного стола и объедков ее чувство хозяйки брезгливо поежилось, аппетит от того не пострадал. Рука протянулась сама, Имоджин только понадеялась, что кусок пирога из середины стола выглядел самым нетронутым.Жуя на ходу, она медленно осматривалась в полной тишине. Олойхор и его верный пес Циклоп еще не вернулись. В комнатах, погруженных во тьму за своими занавесками, не слышалось даже дыхания. Ночное путешествие по Голодному лесу дорого далось девицам, и Имоджин не могла не испытывать по этому поводу мстительного удовлетворения.Чтобы, не приведи господь, не разбудить их, ненароком споткнувшись — та еще компания! — она запалила свечу, а потом, в приступе отчаянной храбрости, пошла их проверить. Но попала не туда.Вытянувшись на постели, в каморке лежало бездыханное тело Молль, словно в насмешку обряженное в черное платье. Блондинка покоилась на спине, с руками, сложенными на животе. Имоджин сделала шаг назад: ей было вовсе не интересно, какое у покойницы выражение лица. А вот что ей было, интересно…Комнатка у Молль была крошечная, и укромных мест в ней не предполагалось. Даже платья, основной капитал жилицы, лежали скомканные на полу — видно, надеванные — или висели на Гвоздях, вбитых в торцевую стену. Так что в коробочке, углом торчащей из-под изножья и полуприкрытой свисающим с постели лоскутным одеялом, наверняка хранились ее сбережения. Имоджин рискнула проверить и убедилась, что не ошиблась.Иногда полезно быть хозяйкой: упорядочивает рассуждения и приводит в норму здравый смысл.Подчиняясь внезапному озарению, девушка втиснулась в одно из платьев Молль и накрыла волосы ее шалью. Что, если у воротной стражи сыщется причина ее остановить? Внезапная и необъяснимая смерть короля и королевы — достаточный повод, чтобы никого не пускать со двора.Возможно, где-то у Молль был человек или даже люди, которые имели право на деньги после ее смерти.Имоджин предпочла принять этот грех на свою душу.Выйти за ворота королевского двора без денег значило поставить себя в сильнейшую зависимость от милостей встречных. Еда, одежда и быстрота передвижения — это зависело от наличности в кармане. Дурой Имоджин не была. Как не была она и вовсе лишена представления о правилах, согласно коим вершится жизнь и даже смерть.Согласно правилам, она оставила два крупных медяка с тем, чтобы их положить на глаза усопшей. Остальное ссыпала в карман. Буде все кончится благополучно, наследники получат мзду. Если же нет, возможно, о них вспомнит Олойхор.Выбравшись в зал, Имоджин мимоходом набила крошащимся печеньем второй карман. В дорогу. Замка на двери не было. Был железный засов такой толщины, чтобы веселые девицы могли запереться от пьяных солдат, ежели тем взбредет в голову искать здесь быстрой любви.Даже Циклопу с Олойхором пришлось бы потрудиться, чтобы войти, когда он заложен в петли. Поразмыслив, Имоджин отказалась от варианта, соблазнительного своей бездеятельностью, а именно: запереться тут и сидеть, пока все каким-то образом не наладится. Во-первых, тот, кто заперт, лишает себя стратегического преимущества.Сама по себе она мало что могла противопоставить попыткам штурма. Во-вторых… куда бы она дела Карну, и особенно Дайану, которые окажутся с нею тут же?Бежать! Без труда сняв засов, она застыла на пороге.Рассвет встретил ее неожиданным августовским заморозком, лужи на пустынном дворе встали льдом. Еще нераздавленным, словно даже по нужде народ не выходил. Пахло дымом. Ворота в противоположном конце были обычным образом открыты, возле них ежилась и зевала стража. Как будто ничего и не происходило, и некоторое время Имоджин буквально заставляла себя тронуться с места. Куда ей идти? Здесь ее дом! Она не знает, как добраться до Плоских Земель, не имеет понятия, как ей найти родительскую семью, и вряд ли разумно расспрашивать по дороге. Олойхор будет ее искать — в этом она не сомневалась. Уже добрых пятнадцать лет у нее нет никаких вестей о том, как там жили отец с матерью. Возможно, ей не были бы там рады. Ну разве только явись она в карете четвериком. Да и… нет, не настолько она крута. И не одна она в жизни, хотя к мысли этой ей еще привыкать и привыкать. А стало быть, есть лишь одно место, куда ей идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58