Одни лишь фрустрации недостаточны для мотивирования и продвижения эволюции в человеческом мире переживаний. При отсутствии у развивающегося индивида фазово-спе-цифических эволюционных удовольствий, а также соответствующих генеративных удовольствий у эволюционного объекта любое значимое эволюционное движение склонно становиться вялым и прекращаться.
У взрослого пациента удовольствия развивающегося ребенка отличны от удовольствий трансферентного ребенка в нем. Потребности и желания трансферентного ребенка принадлежат к закрытой репрезентативной системе, которая руководит эмпирической регуляцией психической экономии пограничного пациента. Эти потребности и желания не могут быть проходящими, но являются беспомощно повторяющимися, ненасытными и требующими актуализации. В отличие от непреодолимых побуждений трансферентного ребенка в фазово-специфических потребностях развивающегося ребенка, раскрывающихся в возобновленных эволюционных взаимодействиях взрослого пациента со своим аналитиком, характерным образом отсутствуют неизменяющиеся и ненасытные требования удовлетворения трансферентного ребенка. Их (потребностей развивающегося ребенка) актуализацию аналитик чаще заменяет сенситивным использованием их для своего понимания фазово-специфических потребностей и желаний пациента, независимо от того, доходит ли оно до символического удовлетворения симбиотических потребностей психотического пациента, эмпатического описания внутреннего переживания пограничного пациента либо эмпатических схваченных и сформулированных интерпретаций диссоциированных психических содержаний невротического пациента.
В то время как на любом уровне задержанной структурализации неизменяемые, конкретные и часто шумные требования трансферентного ребенка или его недифференцированных предшественников представляют как историю эволюционной задержки пациента, так и наиболее прочное препятствие возобновленному развитию, реактивированные фазово-специфические потребности развивающегося ребенка склонны реагировать на адекватное обращение с ними нового эволюционного объекта вновь начинающимися процессами структурообразующей интернализации.
Таким образом, как уже указывалось выше, чрезвычайно важно осознавать, что правило воздержания в психоаналитическом лечении особенно уместно в отношении трансферентных потребностей пациента и их удовлетворения, в то время как удовлетворения, свойственные структурообразующим эволюционным взаимодействиям, сами по себе не включаются и не должны включаться в это правило. Для пациента так же эволюционно необходимо и целесообразно переживать удовольствия, связанные с эмпатизированием, отзеркаливанием и пониманием, поэтому необходимо позволять пациенту наслаждаться идеализированным объектом до тех пор, пока он нужен для завершения его (пациента) фазово-специфических интернали-заций.
Именно удовольствие от эмпатизирования фазово-спе-цифическим образом приводит в готовность и активирует дремлющего развивающегося ребенка в пограничном пациенте, а также инициирует идеализацию аналитика, которая отделена от любой существующей идеализации его как трансферентного объекта. Это делает аналитика фазово-специфическим возбудителем возобновленных процессов индивидуации в пациенте и таким образом поставщиком моделей для вновь мотивированных структурообразующих идентификаций пациента.
Хотя эмпатические описания аналитика, таким образом, представляют для него специфическое средство, чтобы стать признанным в качестве нового эволюционного объекта для пограничного пациента, после этого достижения они будут образовывать модели преимущественно для функционально-селективных идентификаций пациента. При условии, что эмпатическое разделение аналитиком переживания пациента было успешным, а его последующее описание адекватно сформулированным и переданным, пациент будет действительно чувствовать, что аналитик говорит именно о нем. Однако эмпатическое описание аналитика никогда не может быть точной копией переживания пациента вследствие того факта, что его (аналитика) переживание и описание внутренней ситуации пациента — это продукты более структурированной психики, чем та, которую имеет в своем распоряжении пациент. Эти более продвинутые структуры аналитика включают его установившиеся способности к чувству, идеации и вербализации, которые либо отсутствуют, либо лишь недостаточно представлены у пациента. Даже когда аналитик старается описывать эмпатическое переживание как можно точнее и исключительно с точки зрения пациента, различие между его собственной структурной оснасткой и структурной оснасткой пациента будет неизбежно ощущаться пациентом — в идеале не столь сильно, как отличие, но как дополнение к его собственному способу переживания.
Именно такое дополнение к собственному переживанию пациента служит основанием его идентификации с описанием аналитика. При условии, что эмпатическая идентификация аналитика с пациентом была точной, его дополнение к переживанию пациента склонно иметь отношение к эмпирическому потенциалу у пациента, к чему-то такому, что нормально структурированный человек станет переживать в ситуации пациента. Эмпатическое описание аналитиком переживания пациента, являющееся дополнением аналитика, обеспечивает эмпирическую и репрезентативную модель для такого потенциально возможного переживания. Идентификация с этой эмпирической моделью становится мотивирована ее желанностью как функциональной способности идеализируемого объекта, делая ее отсутствие переживанием фрустрации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199