Он тихо сидел, нервно сжимая руки и тревожно слушая объяснения своих генералов. В этой сцене ничто не напоминало непреклонного Саддама.
Его отчаяние нетрудно было понять. Воздушный «блиц» первой ночи войны продолжался в том же темпе. Оказалось, что это самая крупная и широкая воздушная операция со времен второй мировой войны. Самолеты союзников методично бомбили Ирак по всем направлениям. «Жемчужина» в короне Саддама, его бесценная ядерная программа, в основном была сведена на нет, когда союзники смели с лица земли четыре основных ядерных исследовательских реактора. Сильно пострадали и центры производства химического и биологического оружия. Экономическая и стратегическая инфраструктура Ирака систематически разрушалась — дороги, мосты, электростанции, нефтяные скважины... Вооруженные силы подвергались тяжелым бомбардировкам, их командные и контрольные комплексы и тыловые коммуникации были сильно повреждены. Иракские воздушные силы были фактически парализованы. Хотя на самом деле была уничтожена или выведена из строя лишь небольшая часть из его 700 истребителей, он не только не смог бороться с союзниками, но за первые две недели войны приблизительно 100 боевых и транспортных самолетов, включая многие высококлассные машины, такие как советские МИГ-29 и СУ-24 и французские «Мираж Ф-1» перелетели в Иран в поисках убежища.
Точные причины этого массового воздушного исхода в страну, с которой Ирак только что сражался в кровавой восьмилетней войне, не совсем ясны. Считали, что это уловка Саддама «чтобы сохранить свои лучшие самолеты к тому времени, когда конфликт закончится, дабы у него сохранился хоть какой-то военный арсенал, чтобы удержаться у власти». (С той же целью Саддам перегнал часть своих самолетов в Иорданию во время ирано-иракской войны.) Другое объяснение предполагает, что перегонка иракских самолетов была связана с заговором высших офицеров авиации против Саддама, после того как он казнил командующего военно-воздушными силами и командующего противовоздушной обороны за то, что они не смогли сдержать нападение союзников. Связанная с этой версия утверждала, что Саддам устранил группу потенциально мятежных офицеров, которые могли в определенный момент выступить против его решения продолжать войну. Наконец, иранские источники утверждали, что воздушный исход на самом деле был массовым дезертирством иракских пилотов, перелетевших в Иран без санкции Саддама. Эту последнюю версию западные источники ставят под сомнение. Они объясняют ее желанием Тегерана избежать любого намека на сговор между Ираком и Ираном. Израильское руководство, со своей стороны, сомневается в слухах о попытке переворота, подозревая, что Саддам разрешил просочиться ложным сообщениям по этому поводу, чтобы лишить союзников бдительности, убедив их, что у него сильные непорядки в системе высшего командования. Эта точка зрения до некоторой степени подтверждается тем, что вскоре иракские военные суда также попытались переместиться в иранскую гавань.
Какими бы ни были объяснения, перелет самолетов в нейтральную страну лишил Ирак самой важной составляющей его военной мощи и указывал на всю серьезность стратегической неудачи Саддама. Поскольку ни израильская, ни нефтяная карта Саддама не заставили союзников перейти в преждевременное наземное наступление в Кувейте, надо было использовать другие средства. И что могло быть лучше для этой цели, чем инициировать в Кувейте ограниченное военное столкновение? Конечно, такой шаг весьма рискован, так как превосходство союзников воздухе означало, что иракские войска подвергнутся мощной атаке с воздуха. И все же это могло бы дать Саддаму возможность перехватить у союзников инициативу хотя бы временно и поднять боевой дух его деморализованных войск в Кувейте. Кроме того, столкновение подчеркнуло бы достоинства «дерзновенного рыцаря арабизма», который не уклонялся от борьбы с «объединенными силами мирового империализма». И, что еще важнее, если бы оно продолжалось достаточно долго, то могло бы принудить не желающую того коалицию к наземному наступлению.
В ночь на вторник, 29 января, иракские войска, очевидно, включающие два пехотных и один танковый батальон, пересекли кувейтскую границу на юго-восточном фронте и устремились в направлении Хафджи, заброшенного саудовского городка приблизительно в 12 милях от границы. Захватив врасплох маленький саудовский гарнизон, иракцы заняли город и почти два дня оказывали сопротивление попыткам союзников выбить их. Вскоре американцы понесли свои первые потери в наземной борьбе, когда были убиты 11 морских пехотинцев (7 из них от собственного огня). Потери иракцев в живой силе и технике были гораздо выше: десятки убитых и сотни пленных.
Обе стороны тотчас объявили о своей победе в первой наземной стычке на этой войне. Иракцы описывали свои действия как «удар молнии по царству зла». Они утверждали, что операция была спланирована Саддамом вместе с Советом Революционного Командования и военным руководством и что президент посетил свои войска в Басре за несколько дней до сражения, чтобы лично отдать приказ о наступлении. Коалиция, со своей стороны, принижала важность сражения, и командующий силами союзников генерал Норман Шварцкопф сказал, что она была «столь же значительной, как москит на слоне». Дело в том, что оба заявления по-своему справедливы. Несмотря на отрицание союзников, иракцам в какой-то мере удалась тактическая внезапность, а их способность некоторое время продержаться была важным пропагандистским козырем для Хусейна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124