это уловка, которую он впоследствии довел до крайности во время кувейтского кризиса. К созданному им образу Ирака как бастиона арабизма государства в Заливе вынуждены были относиться серьезно.
С первых дней своего правления в Иране Хомейни не скрывал своего презрения к династиям в Заливе и своей решимости покончить с ними.
«Ислам провозглашает монархию и требует передачу власти неверными и неполноценными режимами столпам исламизма», — объявил он, возбудив громадную волну шиитских волнений по всему Заливу. В ноябре 1979 и феврале 1980 года в шиитских городах богатой нефтью саудовской провинции Хаса произошли массовые беспорядки, приведшие к десяткам жертв и закрытию шиитских районов. Подобные же беспорядки произошли в Бахрейне летом 1979 и весной 1980 года, а Кувейт стал ареной постоянной террористической и подрывной деятельности.
В этих печальных обстоятельствах монархам стран Залива было все труднее отвергать «защиту», предлагаемую сильным северным «братом» Ираком, который всего лишь лет пять назад открыто требовал их казни. Очевидно, они подумали, что краткое и решающее военное столкновение будет наименьшим из зол. Каким бы ни был риск, оно могло ослабить две самые мощные державы в Заливе и охладить мессианский пыл Ирана.
Поэтому летом 1980 года Кувейт открыто стал на сторону Багдада, а во время первого государственного визита Саддама Хусейна в Саудовскую Аравию в августе 1980 года, он, вероятно, получил благословение короля на предстоящую кампанию против Ирана. Когда война разразилась, эти два государства сразу же поддержали Ирак, и их солидарность с Ираком крепла по мере возрастания иранской угрозы. К концу 1981 года Саудовская Аравия уже потратила на Ирак приблизительно 10 миллиардов долларов, а Кувейт к этому добавил еще 5 миллиардов. В годы войны такая поддержка достигла примерно 50 миллиардов, и было очевидно, что эти займы давались с пониманием того, что, по крайней мере, часть из них так и не будет возвращена. К тому же Саудовская Аравия и Кувейт продали для Ирака какое-то количество нефти и позволили использовать свои порты для доставки товаров в Ирак и из Ирака, когда в начале войны для него был перекрыт доступ в Залив.
Саудовская Аравия даже позволила использовать свою территорию для строительства иракского нефтепровода к Красному морю, позволив Багдаду, таким образом, обойти гегемонию Ирана в Заливе и экспортировать значительное количество нефти. Хотя Хусейн никогда не был доволен размерами саудовской и кувейтской помощи и стремился обвинить эти страны (не говоря уже о прочих государствах Залива) в том, что они «паразитируют» на «героической борьбе Ирака ради арабского народа», тем не менее, он, безусловно, не мог бы обойтись без их вклада в его военные действия. Без финансовой и тыловой поддержки саудовцев и кувейтцев Хусейн вряд ли мог бы справиться со всевозрастающими экономическими трудностями Ирака.
Как военное мастерство может пойти во вред, так как кажется чересчур угрожающим, так же и явная уязвимость может в какой-то мере оказаться полезной и снискать поддержку. Эта «сила слабого», полученная Ираком после его унизительного изгнания из Ирана, была мастерски использована Хусейном для укрепления своего режима. Рисуя перед своими соседями и всем миром апокалиптическую картину охваченного войной фундаменталистского Ближнего Востока, ему удалось добиться от самых невероятных союзников, чтобы они сделали все от них зависящее, лишь бы Ирак не проиграл войну. Советский Союз, самый решительный возможный союзник Ирака, ответил на иракское вторжение в Иран объявлением своего нейтралитета и эмбарго на поставки оружия в Багдад, но возобновил отправку оружия в середине 1981 года, когда мятник качнулся в пользу Ирана. Через год после начала грозных набегов Ирана ручеек советских военных поставок превратился в бурный поток. Москва даже предложила экономическую помощь Багдаду. В ответ Хусейн объявил общую амнистию коммунистам и многих из них выпустил из тюрем.
Соединенные Штаты, прервавшие дипломатические отношения с Ираком после Шестидневной войны, тоже не уклонились от военной помощи Ираку. В феврале 1982 года Багдад был вычеркнут из американского списка государств, «поддерживающих международный терроризм», таким образом была проложена дорога для значительной активизации торговых отношений между Ираком и США. Через три месяца, когда муллы в Тегеране обдумывали вторжение в Ирак, государственный секретарь США Александр Хейг строго предупредил Иран насчет распространения войны. Французы пошли на шаг дальше в поддержке Ирака. Разговаривая с Ираном не слишком строго, они, безусловно, стали на сторону Ирака с начала войны, прилагая немалые усилия, чтобы обеспечить растущие потребности Ирака в коммерческих кредитах и военной технике: за первые два года войны Франция поставила в Ирак оружия на 5,6 миллиарда долларов. Эту щедрость понять нетрудно. Поскольку долг Ирака Франции увеличился с 15 миллиардов франков в 1981 году до 5 миллиардов долларов в 1986, сохранение Саддама Хусейна было не только вопросом сдерживания исламского фундаментализма, но и первейшей экономической необходимостью.
В своих отношениях с соседями и великими державами Хусейн продемонстрировал тот же самый гибкий прагматизм, который обильно вознаградил его в 1970-х годах. Например, удаление Западом Ирака из списка государств, поддерживающих терроризм, привело к высылке Саддамом из Багдада печально известного международного террориста Абу Нидаля. Со своей стороны, иракские средства массовой информации значительно сократили свои яростные атаки на Соединенные Штаты как ведущую державу «мирового империализма», облегчив, таким образом, восстановление дипломатических отношений между Ираком и США.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124