С перерывами такой щадящей практики на периоды войн, революций: если в «царских застенках» практически не применяли пыток (исключения разве что для террористов), то революционная интеллигенция, пришедшая к власти в результате революции 1917 года, вновь ввела в практику работы спецслужб ВЧК-ОГПУ-НКВД пытки (не обязательно избиение — изнурительный беспрерывный допрос со сменяющимися следователями, например). Перед «карающим мечом революции» вообще была жестоко поставлена задача физического уничтожения «класса эксплуататоров» методами «красного террора»: руки сотрудников и следователей ВЧК-ОГПУ не только были развязаны в выборе средств и способов ведения допросов, но была предельно упрощена сама процедура вынесения приговора по преступления против власти и управление так называемыми «тройками». Политической властью доводились и «разнарядки» по числу осужденных и приговоренных к высшей мере наказания — расстрелам. В то время запись в служебно-партийной характеристике сотрудника ВЧК-НКВД о том, что он «неактивно участвует в расстрелах» зачастую заканчивалась для последнего трагически.
Кадры же спецслужб того периода формировались по разнарядкам партийным органом за счет «передовых рабочих, матросов, солдат, трудовых крестьян».
Процессуальные нормы обширной карательной практики того времени недвусмысленны даже в Уголовно-процессуальном кодексе, принятом спустя почти 15 лет после формального окончания гражданской войны:
"466. Следствие по делам о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти (ст.ст. 58.8 и 58.11 УК) должно быть закончено в срок не более десяти дней.
467. Обвинительное заключение вручается обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде.
468. Дела слушаются без участия сторон.
469. Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайства о помиловании, не допускается.
470. Приговор к высшей мере наказания приводится в исполнение немедленно по вынесению приговора".
(Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. Юридическое издательство НКВД СССР, Москва, 1938г.).
Всякий сколько-нибудь имеющий понятие ныне о современной правоохранительной практике и гарантиях прав подследственных и подсудимых без содрогания не может читать такое: шансов спастись от субъективной жестокости и правового произвола здесь нет никаких. Не суметь же доказать преступного умысла у «классово чуждого элемента» — тогда означало явить свою преступную профпригодность в виде сочувствия «классовому врагу».
Во времена нацистской Германии ее спецслужбы работали практически по тем же репрессивным технологиям, только роль «классового врага» здесь была отведена «расово неполноценным». Детали этого полномасштабного репрессивного процесса ныне так же хорошо известны.
Сказать, что «прогрессивное», «цивилизованное» человечество никогда не допустит более ничего подобного, с уверенностью не сможет, пожалуй, ни один здравомыслящий политик: исторически совсем недавно еще более кровавые массовые репрессии были осуществлены полпотовским режимом «красных кхмеров». Бесспорно, что в запущенном там геноциде самую активную, организационную и направляющую роль палачей исполняли и сотрудники спецслужб: и их задачи и подобающие им «технологии» самым непосредственным образом определялись идейно-политической концепцией правящего режима. Как это бывает всегда и везде.
Да и страны цивилизованного мира в современных обстоятельствах глобальной войны с терроризмом вряд ли могут позволить себе роскошь напрочь отказаться от экстремальных методов работы некоторых подразделений своих спецслужб.
Как, к примеру, могут действовать сотрудники ФСБ после взрывов домов в Москве и Волгодонске по отношению к задержанным, подозреваемым, если есть оперативная информация, что в течение нескольких ближайших часов может быть взорван очередной дом, а эти люди могут знать об этом?
Как будут действовать сотрудники ФБР по отношению к подозреваемым в подготовке захвата самолета, с целью обрушить его на ядерный объект? Тем более что сотрудников Белого дома не единожды уже перемещали в подземные бункеры пока еще по ложным тревогам о несанкционированном проникновении самолетов в запретную зону.
Вспомним, как несколько лет тому назад действовали спецслужбы Турции, когда там чеченские боевики захватили пароход с российскими туристами в качестве заложников: были немедленно арестованы родственники боевиков, о чем последние были извещены с предупреждением: осуществят свои угрозы — родственники будут уничтожены. Террористы отступили, так как вряд ли усомнились, что угроза будет исполнена.
После недавних взрывов в Стамбуле с массовыми жертвами, пострадавшими и впечатляющими разрушениями можно нисколько не сомневаться, что с задержанными подозреваемыми, в том числе и с целью предотвратить ожидаемые грядущие теракты, будут обращаться самым жесточайшим образом, беспощадно.
И вряд ли «прогрессивное человечество» осудит такие действия, кроме разве что клинических борцов за «права человека». Скорее наоборот население самым решительным образом потребует от руководителей государства принять самые жесточайшие меры по отношению к потенциальным террористам, чтоб ничего подобного больше не произошло. А если те руками спецслужб не сумеют в кратчайшие сроки этого сделать — слетят вместе с руководителями этих самых «силовых» ведомств.
При этом всем здравым людям во всех общественных слоях понятно: нельзя распространять технологии допроса в экстремальных случаях на все направления деятельности спецслужб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170