Но произвол любых должностных лиц обретают всегда вид разнообразных, в основном, корыстных злоупотреблений предоставленной им законом власти. Само злоупотребление есть правонарушение, и никак не поощряется тем же законом, но проистекает, прежде всего, из недостойных личных качеств, свойств конкретного человека, которые ему присущи прижизненно. Люди же в своей массе — продукт общества в целом, а отнюдь не только власти, которая в этом обществе сложилась. Тем более что и в самой власти — в большинстве оказываются каким-то образом специально отобранные люди, отнюдь не любой желающий там обретается. А то, что при попадании во властные структуры множество людей трансформируется в держиморд, казнокрадов и взяточников не следствие природы власти, а следствие, прежде всего, конкретно сложившейся в данном социуме культурной природы людей. Служить государству, обществу, находясь во власти, или заниматься стяжательством, используя полученные властные полномочия — проблема только внутреннего нравственного выбора каждого человека. И если общество продуцирует по преимуществу корыстных стяжателей, то защититься от властных можно только полностью разрушив всякую власть в обществе как социальный институт. А это — невозможно: лозунг «Анархия — мать порядка!» нигде не удалось материализовать в сколь нибудь удовлетворительные общественные институты управления.
Без государственной организации пока в мире не существует ни одно общество, кроме, естественно, отдельных африканских и австралийских племен. Но это — реликты, которые опекают и хранят пока опять-таки эти самые пресловутые государства. Ставить же задачу создать общественные институты, структуры, назначение которых — возможно более эффективная «опека» разнообразных государственных властных структур — больше из области интеллектуального блуда, который сам по себе — тоже весьма обширная и серьезная сфера общественно-интеллектуальной занятости наиболее своеобразно свободной почти от всяких от внутрисоциальных обязательств части населения, продуцирующий, по преимуществу, настолько нежизненноспособные и нереализуемые проекты, что свое практическое использование находит, как правило, только в одном: приводить в тревожно-возбужденное состояние отдельные социальные слои или их основную массу по реальным или придуманным основаниям — что тоже сама по себе функция востребованная, предваряющая в обязательном порядке все имевшие место социальные катаклизмы во всех обществах человеческой цивилизации.
Ныне именно здесь хранится и главный источник идей создания гражданского общества.
Но именно в этой сфере возникает наибольшее число недоразумений, конфликтов, противостояний у интеллектуальной части общества со спецслужбами государства, наибольшее число точек «искрения», но здесь есть и некоторое количество точек соприкосновения, в том числе и для разработки и реализации некоторых совместных проектов.
Эталоном негражданского общества у либеральной интеллигенции принято считать советское общество, особенно в период репрессий 30-х годов, когда даже незначительное административное нарушение могло обернуться тюрьмой. Когда почти единственным средством уцелеть, сохранить статус были собственное впечатляющее должностное положение, родственные, служебные или особые связи, деньги. Когда суды практически без купюр воспроизводили в своих приговорах обвинительные постановления следователей НКВД. Забывая при этом одну важнейшую деталь: жестокость и стремительность процедур карательных структур не были следствием их всевластия и разнузданности, а являлись последствием только той поставленной властью политической задачи понудить самыми жестокими мерами всех граждан СССР работать за небольшую плату (в разоренном государстве национальные прибытки были невелики и четко распределены) самоотверженно, на износ. Ибо только закончилась одна война и грозно накатывалась еще более страшная.
В том обществе фраза «Я буду отвечать только в присутствии своего адвоката» означала одно: перед вами психически больной человек, либо симулирующий тяжкое душевное расстройство. Теперь в России эту фразу произносят и воспринимают, в общем-то, вполне нормально. Но отсутствие финансовых возможностей позволяет с уверенностью заявить подобное вряд ли более 5% задержанных, арестованных. При маловероятном в России благоприятном развитии ситуации возможно когда-то в отдаленном будущем такую возможность — адвоката с первого момента взаимодействия с полицией или спецслужбами — обретут 10 %, но никогда и ни при каких обстоятельствах такой возможности не появится у всех членов любого сколь-угодного гражданского общества. А ныне большая часть граждан любого европейского государства с его продвинутым донельзя «гражданским обществом» либо не знает о такой своей возможности, либо слышала, но не понимает смысла подобной процедуры. Некоторая часть все-таки понимает это действо настолько, что осознает ее бесполезность, обратно пропорциональную красивости этой величественной и пустой фразы.
Вопреки широко укоренившемуся среди мыслящей публики мнению, спецслужбы не являются принципиальными врагами гражданского общества по многим вполне разумным основаниям: и потому, что нет таких процессуальных норм, гражданских процедур, которые невозможно было бы нейтрализовать какими-либо приемами, средствами. Трудов-то потребно для этого немного — подумать хорошенько, попрактиковаться, да еще малость потрудиться, чтобы поменять стереотипы служебного мышления и поведения сотрудников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170