Предстояло провести картографическую съемку пройденного пути и выбрать наиболее удобное место для пограничной станции.
Все мои повседневные служебные обязанности сразу же отошли на второй план, и я всецело погрузился в хлопоты, связанные с подготовкой и снаряжением экспедиции. В этом мне помогали и африканцы: Леваника отрядил нам в помощь двух своих индун – они должны были служить советниками, переводчиками и парламентерами при контактах с пограничными племенами.
В качестве носильщиков были наняты около ста человек из племени вакагонде. Два десятка охотников-аскари под моим командованием обеспечивали безопасность; на нас также лежала обязанность снабжения всех участников экспедиции свежим мясом.
Области, которые нам предстояло пройти, частично уже были знакомы мистеру Маколею, что облегчало предстоящую задачу. Кроме того, он бегло говорил на языке баротсе и немного понимал язык вакагонде.
Мы выступили из Каземпы на север 14 декабря 1904 года и через неделю раскинули лагерь на берегу Кабомпо, возле селения, покинутого жителями. Сезон дождей уже начался, и почти непрерывные ливни очень затрудняли путешествие. Мы оба прихватили с собой велосипеды, но в долинах, затопленных жидкой грязью, они были мертвым грузом. Оставалось лишь ждать, пока не придем в более возвышенные районы. Об охоте не приходилось и думать – все звери скрывались от наводнений в глубине лесов.
Вскоре мы пришли к селению Казанзы, где и остановились лагерем. Здесь начиналась «ничейная земля» – спорная территория, на которую претендовали Британия и Португалия; спор был улажен лишь в следующем году при содействии итальянского короля. Этот район, находившийся вне юрисдикции европейских стран, пользовался плохой репутацией – сюда стекались все люди, как белые, так и черные, вступившие в открытый конфликт с законом. Здесь же проходили маршруты работорговцев. Их караваны шли с западного побережья; остановившись в каком-нибудь селении, они рассылали во разные стороны небольшие экспедиции, подвижные и хорошо вооруженные, скупавшие у окрестных вождей рабов – пленников или просто людей, чем-то не угодивших своему вождю. В случае приближения английских патрулей эти отряды переправлялись через Кабомпо и оказывались на «ничейной земле», вне досягаемости.
Нам следовало по возможности установить контакт с Казанзой, и несколько лодок с гонцами отправились по реке, чтобы известить вождя о нашем прибытии. Тем временем я занялся охотой – вокруг деревни бродили многочисленные стада антилоп. В первое же утро мне без труда удалось добыть в прибрежных зарослях четырех водяных козлов. Правда, за эту удачную вылазку пришлось поплатиться – листья тростника, длиной в метр и с острыми, как бритва, краями, так изрезали мне ноги (я был в шортах), что потом в течение нескольких дней пришлось сидеть в лагере.
Казанза так и не появился в деревне – вместо него нас посетила специальная депутация, и нам преподнесли дары – несколько прекрасных леопардовых шкур. Маколей не согласился принять подарки, так как это было бы равнозначно официальному установлению дружеских отношений; до переговоров подобный шаг был неуместен. Вместе с тем он отверг и мое предложение – совершить вылазку в буш и попытаться изловить скрывающегося там вождя. Это противоречило имевшемуся приказу – ни при каких обстоятельствах не пересекать Кабомпо с враждебными целями. Однако теперь, когда стало ясно, что Казанза не появится в нашем лагере, уже не было оснований для дальнейшего ожидания. Мы решили двигаться дальше, занявшись в первую очередь выяснением границ водораздела Конго и Замбези; на выполнение этой задачи должно было хватить двух недель.
Узнав о наших планах, носильщики заволновались, и хотя до открытого неповиновения дело не дошло, мы оказались в затруднительном положении. Они боялись идти по незнакомой местности, населенной враждебными племенами, и я не знал, как убедить их, что опасность, в общем, невелика. Конечно, можно было просто приказать им замолчать и идти вперед, но тогда половина из них разбежится при первом же привале, а другая половина – на следующем. Положение спас Маколей: обратившись к носильщикам с речью, он сумел высмеять их страхи, не выходя за пределы дружелюбного тона. Африканцы любят и ценят юмор; шутки Маколея разрядили обстановку, и когда наутро люди выходили в путь, весело напевая, трудно было поверить, что всего несколько часов назад они требовали немедленного возвращения.
Дорога шла вдоль берега Кабомпо; на второй день местность стала холмистой. Немногочисленные деревни, попадавшиеся по пути, были обнесены основательными изгородями и хорошо укреплены. Людей мы не видели.
Рождество (25 декабря) мы встретили у горы Мумбва. Весь день шел дождь, но настроение оставалось приподнятым. Мы решили устроить роскошный праздничный ужин, для чего были извлечены на свет заранее припасенные бутылки – две с шампанским (их мы поставили охлаждаться в ледяной воде горного ручья) и одна с портвейном.
Поскольку мои кулинарные способности не пользовались всеобщим признанием, я занялся открыванием банок с консервами, в то время как Маколей священнодействовал – он готовил плумпудинг, без которого ни один англичанин не мыслит праздничного стола. До сих пор мне еще не приходилось присутствовать при изготовлении этого блюда, но все-таки трудно было поверить, что столь мирный, в общем-то, процесс требует такой неимоверной затраты энергии и таких сильных выражений. В целом наш праздничный ужин удался на славу. Правда, пудинг не совсем оправдал ожидания – или, наоборот, превзошел их;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86