– Его только что принесли. Надеюсь, омлет с ветчиной и сыром, тосты и кофе придутся тебе по вкусу.
– Конечно. Спасибо. – Ее растрогало, что Трент вспомнил, что во время беременности она могла есть яйца только в виде омлета, причем омлет с ветчиной и сыром был ее любимым блюдом.
Трент повернулся и направился к столу. Напряженность, несколько развеянная ночью любви, вновь вернулась, осложненная гневом и чувством неловкости.
Когда Кейт подошла к столу, Трент выдвинул для нее стул и помог сесть. Она взглянула на него через плечо и благодарно улыбнулась. Он кивнул, не ответив на улыбку. Трент занял свое место и снял крышки с тарелок. Кейт сделала глубокий вдох, чтобы собраться с духом, и посмотрела ему в лицо.
– Относительно прошлой ночи, – сказала она.
– Ты имеешь в виду то, что мы занимались любовью, или телефонный звонок Молли, или мою глупость, или свою чрезмерно бурную реакцию на…
– Все.
Не отводя от нее глаз, Трент кивнул.
– Послушай, Трент, я должна извиниться. Мне не нужно было говорить кое-что из того, что я наговорила. Ты имеешь полное право жениться на ком хочешь и по какой бы там ни было причине.
– Я не собираюсь жениться на Молли.
Сердце Кейт затрепетало, как пойманная бабочка.
– Не собираешься?
– Нет, не собираюсь. Я много думал о том, что ты сказала, и понял: ты права. Я так упорно старался все забыть, что почти убедил себя, что смогу жить в браке без страсти. Но я не могу. Вчерашняя ночь показала мне это. Мы с тобой можем больше не любить друг друга, но, видит Бог, наша страсть ничуть не угасла.
На мгновение у Кейт перехватило дыхание. Ей очень хотелось дотронуться до Трента, почувствовать его тело кончиками пальцев. Но я люблю тебя, Трент. Всегда любила и всегда буду любить . А если он не любит ее? Что если страсть – это все, что он чувствует?
– Страсть, несомненно, присутствовала вчера ночью, – сказала она. – В огромных количествах.
На губах у Трента появилась улыбка – теплая, искренняя, отразившаяся в его глазах.
– Можно узнать, кто звонил тебе несколько минут назад, или это не мое дело?
– Это был особый агент Моран. – Кейт налила себе кофе и добавила щедрую порцию сливок. – Приемные родители не хотят встречаться с нами, но они пришлют по электронной почте фотографии девочек.
Трент поднес к губам чашку и сделал глоток.
– Мне кажется, я понимаю, почему они не хотят. На их месте я бы обезумел от страха. Мне жаль всех, кто вовлечен в это – и приемных родителей, и нас. Мы все в патовой ситуации.
– Если одна из девочек окажется Мери Кейт, мы же не будем забирать ее у людей, которые ее вырастили? – Ей нужно, чтобы Трент оказался сильнее ее, потому что она не уверена, что поступит правильно, когда найдет Мери Кейт. – Как бы тяжело нам бы ни было, в интересах девочки мы не должны делать этого.
Когда Кейт взяла чашку, то сразу поставила ее на стол, потому что у нее сильно дрожала рука. Проклятье! В горле встал комок.
– Нет, мы не можем так поступить с ней, как бы нам ни хотелось забрать ее с собой, окружить любовью и никогда не отпускать.
– Я должна ее увидеть, должна знать, что, оставив нашу дочь в приемной семье, мы поступим правильно.
– Нам обоим это нужно.
Кейт опустила глаза, избегая смотреть на Трента.
– У Морана есть адреса всех трех девочек. Я надеюсь, мне удастся тайком взглянуть на них, когда мы будем в его офисе. Если у меня получится, ты поедешь со мной посмотреть на девочек? Меня не оставляет мысль, что я узнаю ее, когда увижу.
– Считай меня дураком, но я поеду, – ответил Трент. – Но нам нужно проявить максимальную осторожность – ни девочки, ни приемные родители не должны догадаться, почему мы там. Ты, надеюсь, согласна? Если узнаешь Мери Кейт, ты не…
– Нам нужно увидеть только двух девочек. Только тех, у которых вторая группа крови, – она подняла голову и посмотрела на Трента. – Моран сказал мне об этом вчера. Прости, что я сразу не поделилась с тобой.
Он печально отвел взгляд в сторону.
– Даже если ты будешь уверена, что одна из девочек – наша дочь, ты не станешь разговаривать с ней или как-нибудь обнаруживать наше присутствие, ты согласна?
– Обещаю, что как бы мне ни захотелось схватить ее, обнять, прижать к себе и поцеловать, я ничем не выдам нас. Мы понаблюдаем за ней на расстоянии. Но я должна увидеть этих девочек. Я жду уже почти двенадцать лет. И… чувствую, что больше не выдержу.
– Я знаю, какие чувства ты переживаешь. Поверь, знаю.
– Давай не будем дожидаться, когда позвонит Моран, – предложила Кейт, – и как только позавтракаем, пойдем в местное отделение ФБР.
– Ну, конечно. Но сначала ты должна поесть. Ты слишком худая, Кейт. Наверняка питаешься нерегулярно. Ты никогда не ела, когда что-то расстраивало или огорчало тебя.
– Ты слишком хорошо меня знаешь. – Она слабо улыбнулась и поднесла к губам чашку.
Робин Эллиот жила в Коринфе, в небольшом городке в штате Миссисипи, с родителями, Сьюзен и Нилом Эллиот, и младшим братом Скотти, который тоже был приемным ребенком. Криста Фаррелл жила в Шеффилде в штате Алабама с бабушкой своего отца, Брендой Фаррелл. Девочку удочерили Рик, сын Бренды, и его жена Джин, которые шесть лет назад погибли в авиакатастрофе, когда летели на Барбадос, чтобы отпраздновать очередную годовщину свадьбы.
Трент вел «бентли» со скоростью шестьдесят пять миль в час по шоссе из Мемфиса в Коринф. Кейт сосредоточенно рассматривала копии двух фотографий, которые Моран раздал четырем парам биологических родителей. Пока Трент отвлекал Морана вопросами, Кейт рылась в бумагах, лежавших на столе федерального агента. Она довольно быстро нашла информацию о приемных родителях и их дочерях, включая адреса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39