Двое выворачивай ломами с той стороны, один ко мне. Сдастся, сука! Ви-ира!
Мамай глубже просунул лом под бревно, я понял его выдумку, и хоть и злился на него, но для дела стал рядом и сделал то же самое; напротив нас стали Горбунки. По кивку Мамаева шлема мы рванули разом ломы вверх, лед хрустнул, и вмерзлый конец освободился.
— Уррра-а! — заорали все. Это получалось, что вырубать теперь куда станет легче и куда быстрей.
— Ну, молодчага, Нагаев! Прямо-таки инженер! — восхищался Мамаевым изобретением Семядоля. — Дайте ему точку опоры... Ну-ка, шестиклассники, вы динамику изучаете: какое правило физики сейчас использовал наш Нагаев, следом за Архимедом? Кстати, Хохлов, хорошее, по-моему, заглавие или подпись к товарищескому шаржу на Нагаева — «Следом за Архимедом»? Ну, так кто?.. — Правило рычага! — снова выставился Очкарик, хотя семиклассников будто бы никто и не спрашивал.
— Правильно. Но все-таки...
— А за что меня в шарж? — возмутился Мамай.
— Но это же товарищеский шарж.
— Дружеский, — поправил Семядолю Очкарик.
— А-а... — глубокомысленно протянул Мамай. Неизвестно было, то ли он придурничает, то ли на самом деле первый раз услыхал. У Мамая же сроду ничего путем ни за что не поймешь.
Я тем временем быстро-быстро вспомнил все, что высчитал про рычаги из Томкиной физики, чтобы уделать Очкарика его же оружием — его же приемами.
Вспомнил!
— Ну так все-таки, шестиклассники, — продолжал свою педагогику дир. — Какого рода... Точнее: сколько было применено рычагов и какого каждый из них рода?
В самом вопросе Семядоли мне почувствовался какой-то каверзный подвох, и я торопился додуть, где тут собака зарыта. Ага, допер: само бревно-то против льда тоже будет рычагом. Шалишь, товарищ директор Семядоля!
— У меня — мужского, у Маноди — среднего, а у Кузи — женского роду! — хохотнул Мамай. Тогда еще он меня Сметаной не подъедал, это было до случая со сметаной.
Но он явно что-то на меня тырился! Мне, правда, в тот момент было не до него.
— Четыре лома — рычаги первого рода, и конец бревна против льда — второго! — успел я высказаться прежде всех, пока ребята смеялись над Мамаевыми выкаблучиваниями.
— Иди ты, чё он знат?! — опять встрянул Мамай. Он только что ходил в героях и, видать, совсем не хотел, чтобы про него забыли, чтобы первым почему-нибудь оказался бы кто-то другой.
— Витя, ты в каком классе учишься? В пятом? Ну скажи, в пятом? — стал выспрашивать у меня Семядоля, будто сам-то он не знал, и почему-то не торопился меня похвалить.
— В пятом! — обрадел я, поняв, что он хочет подчеркнуть, что пятиклассники же еще никакой физики не проходят.
— А я спрашиваю шестиклассников. Ты физики не изучал и не понимаешь. Это хорошо, конечно, что ты ею интересуешься вне уроков. Но очень плохо, что ты торопишься что-нибудь сказать, не подумав как следует и не будучи по-настоящему уверенным в своей правоте, — сказал Семядоля.
Вот те и раз! — щелкнуло меня как по носу.
— Точно! Тебя не спрашивают, так ты и не сплясывай, шестеренка несчастная! Это только и с Архиреем — не! — с Архиедом? — во! — с Архимедом правильно даем и по химии, и по физии, — окончательно добил тогда меня Мамай.
Мамай на меня определенно скался. «С чего бы?» — думал я. В тот раз, наверное, и был первый случай, когда мне пришлось готовиться сшибаться сразу на две стороны. Ништяк, отмахнемся. Уж отмахнемся! Особенно по физии.
А пацанва реготала — ясно, на его стороне:
— С Архимёдом!
— С дедом Архипом!
— С Архимандритом! — выпендрился даже кто-то из семиклассников. — Монахов, как будет «архимандрит» с другой стороны?
— Мотирднамихрас! — переметнулся на сторону Мамая уже и Манодя.
— С Ангидритом в перекись марганца! — успел высказаться еще кто-то.
— Довольно! — повысил голос и Семядоля. — Вы так и не ответили на мой вопрос: сколько и какого рода рычагов вы только что применили?
Неожиданно снова вылез Очкарик:
— Ломы и бревно, испытывающее сопротивление льда, — все первого рода.
И вдруг покраснел. Видно, хотел удержаться, промолчать, да и не смог.
— Н-да, — сказал Семядоля, — Ну, хорошо, последний вопрос. Но лишь к одним шестиклассникам. Каким образом можно переделать рычаг первого рода на рычаг второго рода в случае с нашим бревном? Вопрос понятен? Каким образом...
И он повторил вопрос.
Вообще-то он уже порядком поднадоел со своими рычагами. Тоже умеет быть занудным, как только ударится в свою воспитательную педагогику. Совмещение приятного с полезным. Нет чтобы просто сказать: ребята, шабаш, суши весла; десять минут перекур; перекурим — тачки смажем, тачки смажем — перекурим... Зануда. Цельная «Педагогическая поэма». По-Володиному — Песталоцца-ланца-дрица-ца-ца...
Все молчали.
Я не понимал, почему зажались шестиклассники. У меня дак ответ был давно готов, и теперь я точно знал, что он правильный, вспомнил досконально всю ту премудрость. Чего тут думать? Но, после того как меня обрезал дир и эдак обосрамился Очкарик, высунуться опять я ни за что не мог себе позволить. Дудки уж, дудочки!
Очкарик тоже помалкивал в тряпочку.
Но, между прочим, молчали мы или разговаривали, или орали, или цапались между собой, мы не забывали поигрывать ломами и топорами: как раз кончились в этом месте проклятые ледяки, и нам подошли две огромные груды; я, как довез санки, побежал туда — хоть посшибать, наконец, бревнышек всласть, а не долбиться над каждым, как египетскому рабу. Потому что работа есть работа, и работа военная — не в классе пол подметать. А Очкарик, между прочим, опять прохлаждался, как поп-служитель в церкви, только кадило бы ему. Даже не дотункал, что тут и он бы не изработался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140