— Не слушай их, иначе забеременеешь.
Она отступает, потом останавливается. Все мои надежды на нее. Ей столько же лет, сколько и нам, это может сыграть свою роль.
Набираюсь духу и говорю:
— Послушайте нас, месье, я сейчас все объясню. Вы даже не понимаете того, что собираетесь сделать.
При этом я невольно опускаю руки. Так мне удобнее разговаривать. Но эта падла отступает и снова целится в меня. Ему страшно, он опасен. И то и другое вместе.
— Первый, кто двинется с места, получит пулю в ногу!
А так как девица застыла на месте, он орет:
— Чего ждешь? Топай в участок!
Теперь и он нервничает.
— Мадемуазель, — обращаюсь я к ней. — Обождите. Будет очень плохо, если нас заберет полиция. Вы должны нас понять. Недавно мы попались в магазине… Идиотская история. В результате нам как бы дали отсрочку. И предупредили: еще что-нибудь, и мы окажемся в тюрьме. А нам туда никак нельзя! Ну неохота, понимаете? Действительно, неохота…
Нам отвечает с самодовольным видом ее мужик:
— Смотри-ка, полные мудачки…
Лучше ему было так не говорить.
Мне давно ясно, что Пьеро слишком напуган, чтобы устоять на месте. Страх расползался по нему, как муравьи. Внезапно он бросился к перекрестку. Обернувшись, наш мучитель выстрелил. Тогда я бью его каблуком по яйцам. Он корчится от боли. Бью снова каблуком по зубам. Тогда он начинает писать кровью. Наношу удар в живот. Он падает на колени. Девица бросается к оброненному пистолету. Но я успеваю перехватить ее за волосы и подбираю револьвер. Мужик блюет на тротуар, он почти без сознания. В окнах зажигается свет…
— Пьеро!
Замечаю, что он прихрамывает, хватаясь за машины.
Разрази их всех гром! Теперь голова моя работает очень четко. Перво-наперво — найти другую машину. Девица может нам помочь. Заталкиваю ее в «ДС», подгоняя дулом пистолета. И стремительно отъезжаю. На углу подхватываем Пьеро и укладываем его на заднее сиденье.
— Мне больно, — стонет Пьеро.
По одному его голосу понимаю, что ему несладко. Он зовет, как маленький:
— Жан-Клод!
— Чего тебе?
— Я весь в крови!
Девица оборачивается к нему.
— Нужно побыстрее найти врача, — говорит.
— Лучше заткнись, — отвечаю. — Тебя забыли спросить.
Пьеро даже не способен объяснить, куда его ранило.
— Я не знаю, — хнычет он. — Может, в бедро. Но болят яйца…
— Расстегни портки. Посмотри!
Он расстегивает ремень:
— Жан-Клод!
— Что еще?
— Все яйца в крови!
Я гоню машину, петляя по улицам, чтобы замести следы. Хвоста не видно.
— Куда ты едешь?
— К Карно. Заменим машину, эта — меченая. Через пять минут фараоны все о нас узнают.
— Поскорее! Кровь так и хлещет!
И пришептывает, как старик.
* * *
Наш приятель Карно работает сторожем в гараже. Впрочем, это даже не гараж. Пакгауз с ямой для ремонта. Навес тут из толя, вывеска гласит: «Покупка и продажа машин по случаю. Фирма Пломб».
Место пустынное. Чтобы разбудить Карно, пришлось погудеть. Сирена на два голоса странно прозвучала посреди ночи. Три пса, рывшиеся в помойке, испуганно отскочили.
Свет наконец зажегся. Карно вышел в одной фуфайке, натягивая замасленный комбинезон.
— Не возникай, — говорю Пьеро. — Он боится крови.
Затем заставляю выйти девицу. При виде немецкой овчарки та вскрикивает. Взяв ее за руку, веду к Карно, который начинает орать:
— Это что за цирк?
Я открываю меховое манто, чтобы показать товар.
— Оставляю под твою ответственность на время, — говорю.
Тот не возражает, он согласен. Но тут немецкая овчарка начинает обнюхивать деваху между ногами. Тогда я добавляю:
— Нам надо спрятать «ДС» и взять другую тачку.
Карно по-прежнему молчит и не спускает глаз с бедер девчонки.
— Вы собираетесь оставить меня с этим типом? — спрашивает она.
— А чего? — отвечает Карно. — Разве я тебе не нравлюсь?
II
На всех улицах полно дощечек с именами врачей. Я сказал Пьеро: «Не боись. Сейчас найдем кого надо».
Но Пьеро совсем раскис. Не то чтобы он боялся умереть. Но ведь и торопиться не стоило. Нет, его беспокоили только яйца. Он был зол как черт. Чередуя стоны с проклятиями, он орал как зарезанный: «Если мне их отрежут, я разыщу этого мерзавца и заставлю сожрать его собственные!» Потом голос его стихал, и раздавались новые стоны. Он явно блефовал, крови было не так уж много. Но смотреть на него было не очень приятно. Тем более что его клонило в мою сторону и он мешал мне переключать скорости. Напрасно говорил ему: «Отодвинься, мешаешь, я не могу вести машину», он почти не слышал и все сильнее давил на меня. Пришлось оттолкнуть его, так что голова долбанулась о дверцу. Скверно я поступил, тем более что бедняга действительно страдал. Но у меня не было выхода. Когда пытаешься спасти утопленника, а он все делает, чтобы утащить тебя с собой на дно, его тоже приходится оглоушить.
Каждые пять минут он повторял «скорее» и корчился на сиденье, словно ему перебили член. Но Карно всучил нам прогнившую тачку марки «дофин» с вышедшими из строя амортизаторами. При каждом толчке у Пьеро вырывался стон.
— Почему ты так тащишься? — спрашивает он.
— Я готов ехать быстрее, но если ты перестанешь охать при каждом толчке.
И он опять заходится криком.
— Вот видишь, — говорю ему.
* * *
Я поехал в богатый район, разглядывая таблички врачей. Их тут до черта. Почти на каждом доме. Похоже, в этом районе жили одни больные.
Каждые десять метров я вылезал из машины, чтобы посмотреть. Кинезитерапевт, эндокринолог, отоларинголог. У меня челюсть отваливалась. Я шел обратно посоветоваться с Пьеро, который не больше меня разбирался в этой ахинее.
— Откуда я знаю, — говорил он. — Это же все врачи, вот и узнай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111