ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Вообще, Земля круглая. Идешь в сторону заката, и попадаешь, в конце концов, все туда же.
- Поехали, разрушим Китайскую стену, - предложил писатель. - Для многих она тоже символ.
Другой протиснулся поближе и заговорил липким свистящим шепотом, подергиваясь от возбуждения:
- Я тебе такую хохму расскажу, до параши добежать не успеешь, уделаешься от смеха прямо здесь. Приходит один в социаламт. Говорит: дайте денег на планирование семьи. Те его послали, конечно. Мужик - в суд, настырный попался идиот. Давай судиться. И что ты думаешь? Суд постановляет: считать за норму 20 половых актов в месяц. И дают ему бабки на 20 гандонов! Ты себе представляешь? Ты можешь себе это на минуточку представить?
- Ублюдок, - сказал ему писатель, - у меня нет женщины.
Тут появился третий, седой и усталый человек, со вставными социальными зубами. Он курил "Беломор", захлебываясь дымом, в его туфлях не было шнурков и ремня на поясе.
- Лагерь, - прохрипел этот седой, - сытый, благоустроенный лагерь. Когда-то нас хотели превратить в животных прежде, чем умертвить, - так ради Бога, умереть мы всегда успеем. Местные же тут ни при чем, просто первое, что всплывает в нас в незнакомой среде, - это лагерная психология. Так уж привыкли, так уж нас воспитала Система. Нормальное, человеческое вытравливается очень быстро, а главное - само по себе. Стоит лишь немного надавить, и все выскочит наружу, как гной из чирея. Знаешь, и ехать-то, по большому счету, бессмысленно, ведь дальше души не уедешь и дальше смерти не соврешь...
- У-уу-ууу!! - страшно завыл писатель, задрав голову к небу, - у-ууу! Рассыпьтесь, призраки! Разве не место вам в аду? Разве вас можно исцелить! Что вы меня кружите, что вы меня водите? Останусь на месте и буду лежать в грязи, чтобы не даться вам, опрокинете меня, но разъять не сумеете... Что поднимаете против меня железную молотилку, куда засыплете вы свой урожай?..
Так он кричал, стоя посреди пустой улицы, и размахивал руками, словно ветряная мельница, задевая, как ему казалось, прохожих. Кошки ахали.
- Какие-то свиные рылы вместо лиц, свиные рылы вместо лиц! - горячо восклицал писатель, затем упал, прижался волосатой щекой к мокрому булыжнику и пополз прочь от кошмара.
...................................................................... ...................................................................... ...........
- Во как мужика корчит, - с уважением произнес кто-то у него над ухом по-русски, затем ловкие руки бережно прошлись по карманам, и писатель окончательно потерял сознание.
...................................................................... ...................................................................... ...........
Когда, и где, и как он пришел в себя, неизвестно. Стояла глубокая ночь, рядом грохотала железная дорога, сыпало мелкой и противной моросью. "Разве я умер?" - с надеждой подумал писатель, но живые мысли его, наскакивая одна на другую, уже неслись чудовищным галопом: где я? что со мной? с кем мы были? - и картины одна хуже другой принялись выплясывать в его пылающем уме. "Жил как прыщ на щеке, - удрученно проворчал, созерцая эти картины, внутренний судия. - Выдавить было некому".
- Пить! - вдруг стукнуло в голове, как камнем в окошко, и виски посыпались мелкими стеклышками. - Пить хочу!
Внутри надулся пузырь и покатился кверху, плеснув на асфальт с таким звуком, как будто кого-то хлестнули по щеке. В ужасе отшатнувшись от сделанной им вонючей лужи, где копошились кусочки еды, писатель побежал вдоль по улице, отталкиваясь каблуками от равнодушной земли. На углу, сияя, как ангел, стоял автомат "Кока-Колы", залив булыжник нездешним белым полыханием.
- Ах ты, светлый! - крикнул ему писатель и ударил ногой в толстое стекло, за которым трусливо прятались холодные жестяные банки. - Ах ты, чистый!
Стекло треснуло, но не поддалось, тогда он принялся бить еще и еще, ругался, разгонялся, прыгал и снова бил до тех пор, покуда из автомата не вырвалось с шипением приземистое, похожее на клубок ангорской шерсти существо неопределенного цвета, - вырвалось и стало кружить, тяжело подскакивая. "Ничего себе паранойя, - смущенно признался писатель и метнулся прочь, бурча под нос скороговоркой: - Подумаешь, русский человек сходит с ума на чужой земле, эка невидаль". Существо устремилось следом прытко и весело, бежало и приговаривало: "Ich bin, du bist, er ist..."
- Грамматика построена на широко известных герметических принципах, - молвил глухой голос из-под земли. - В частности, грамматически правильно поставленный вопрос содержит в себе до девяноста процентов грамматически правильного ответа. А искусство ставить вопросы издавна считается высшим из герметических искусств.
Писатель остановился, пораженный мудростью.
- Эй! - окликнуло его существо. - Чего застрял? Беги, давай, дальше. Я мерзну без движения.
- Ну уж нет, - твердо ответил писатель. - Ничего подобного. Я спросить хочу, я сейчас спрошу.
- Пошел ты, - сказало существо, сразу уменьшившись в размерах. Зануда. Никто из вас не любит играть, - и исчезло.
- Спрошу, спрошу, спрошу, спрошу! - все твердил, стуча зубами, писатель. - Всю жизнь хотел спросить, да не у кого было. Хотя, у кого же спрашивать-то, Господи, если грамматика построена на герметических принципах, и отвечаешь себе ты сам?..
- Солидное мнение, - подтвердил глухой голос из-под земли. - А ну, обернись-ка на секунду.
Улица напоминала длинный, черный и влажный тоннель, уводящий в никуда, и в конце этого тоннеля, там, у трамвайной остановки, где особенно сгущалась чернота, полыхал ослепительный огонь. Этот огонь приближался со страшным вытьем, заполняя собой трубу тоннеля, а двигался он быстрее, чем писатель успевал о нем думать.
- Wie spat ist es? - громко и членораздельно спросил он, глядя в самую сердцевину пламени и сохраняя спокойное сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
- Поехали, разрушим Китайскую стену, - предложил писатель. - Для многих она тоже символ.
Другой протиснулся поближе и заговорил липким свистящим шепотом, подергиваясь от возбуждения:
- Я тебе такую хохму расскажу, до параши добежать не успеешь, уделаешься от смеха прямо здесь. Приходит один в социаламт. Говорит: дайте денег на планирование семьи. Те его послали, конечно. Мужик - в суд, настырный попался идиот. Давай судиться. И что ты думаешь? Суд постановляет: считать за норму 20 половых актов в месяц. И дают ему бабки на 20 гандонов! Ты себе представляешь? Ты можешь себе это на минуточку представить?
- Ублюдок, - сказал ему писатель, - у меня нет женщины.
Тут появился третий, седой и усталый человек, со вставными социальными зубами. Он курил "Беломор", захлебываясь дымом, в его туфлях не было шнурков и ремня на поясе.
- Лагерь, - прохрипел этот седой, - сытый, благоустроенный лагерь. Когда-то нас хотели превратить в животных прежде, чем умертвить, - так ради Бога, умереть мы всегда успеем. Местные же тут ни при чем, просто первое, что всплывает в нас в незнакомой среде, - это лагерная психология. Так уж привыкли, так уж нас воспитала Система. Нормальное, человеческое вытравливается очень быстро, а главное - само по себе. Стоит лишь немного надавить, и все выскочит наружу, как гной из чирея. Знаешь, и ехать-то, по большому счету, бессмысленно, ведь дальше души не уедешь и дальше смерти не соврешь...
- У-уу-ууу!! - страшно завыл писатель, задрав голову к небу, - у-ууу! Рассыпьтесь, призраки! Разве не место вам в аду? Разве вас можно исцелить! Что вы меня кружите, что вы меня водите? Останусь на месте и буду лежать в грязи, чтобы не даться вам, опрокинете меня, но разъять не сумеете... Что поднимаете против меня железную молотилку, куда засыплете вы свой урожай?..
Так он кричал, стоя посреди пустой улицы, и размахивал руками, словно ветряная мельница, задевая, как ему казалось, прохожих. Кошки ахали.
- Какие-то свиные рылы вместо лиц, свиные рылы вместо лиц! - горячо восклицал писатель, затем упал, прижался волосатой щекой к мокрому булыжнику и пополз прочь от кошмара.
...................................................................... ...................................................................... ...........
- Во как мужика корчит, - с уважением произнес кто-то у него над ухом по-русски, затем ловкие руки бережно прошлись по карманам, и писатель окончательно потерял сознание.
...................................................................... ...................................................................... ...........
Когда, и где, и как он пришел в себя, неизвестно. Стояла глубокая ночь, рядом грохотала железная дорога, сыпало мелкой и противной моросью. "Разве я умер?" - с надеждой подумал писатель, но живые мысли его, наскакивая одна на другую, уже неслись чудовищным галопом: где я? что со мной? с кем мы были? - и картины одна хуже другой принялись выплясывать в его пылающем уме. "Жил как прыщ на щеке, - удрученно проворчал, созерцая эти картины, внутренний судия. - Выдавить было некому".
- Пить! - вдруг стукнуло в голове, как камнем в окошко, и виски посыпались мелкими стеклышками. - Пить хочу!
Внутри надулся пузырь и покатился кверху, плеснув на асфальт с таким звуком, как будто кого-то хлестнули по щеке. В ужасе отшатнувшись от сделанной им вонючей лужи, где копошились кусочки еды, писатель побежал вдоль по улице, отталкиваясь каблуками от равнодушной земли. На углу, сияя, как ангел, стоял автомат "Кока-Колы", залив булыжник нездешним белым полыханием.
- Ах ты, светлый! - крикнул ему писатель и ударил ногой в толстое стекло, за которым трусливо прятались холодные жестяные банки. - Ах ты, чистый!
Стекло треснуло, но не поддалось, тогда он принялся бить еще и еще, ругался, разгонялся, прыгал и снова бил до тех пор, покуда из автомата не вырвалось с шипением приземистое, похожее на клубок ангорской шерсти существо неопределенного цвета, - вырвалось и стало кружить, тяжело подскакивая. "Ничего себе паранойя, - смущенно признался писатель и метнулся прочь, бурча под нос скороговоркой: - Подумаешь, русский человек сходит с ума на чужой земле, эка невидаль". Существо устремилось следом прытко и весело, бежало и приговаривало: "Ich bin, du bist, er ist..."
- Грамматика построена на широко известных герметических принципах, - молвил глухой голос из-под земли. - В частности, грамматически правильно поставленный вопрос содержит в себе до девяноста процентов грамматически правильного ответа. А искусство ставить вопросы издавна считается высшим из герметических искусств.
Писатель остановился, пораженный мудростью.
- Эй! - окликнуло его существо. - Чего застрял? Беги, давай, дальше. Я мерзну без движения.
- Ну уж нет, - твердо ответил писатель. - Ничего подобного. Я спросить хочу, я сейчас спрошу.
- Пошел ты, - сказало существо, сразу уменьшившись в размерах. Зануда. Никто из вас не любит играть, - и исчезло.
- Спрошу, спрошу, спрошу, спрошу! - все твердил, стуча зубами, писатель. - Всю жизнь хотел спросить, да не у кого было. Хотя, у кого же спрашивать-то, Господи, если грамматика построена на герметических принципах, и отвечаешь себе ты сам?..
- Солидное мнение, - подтвердил глухой голос из-под земли. - А ну, обернись-ка на секунду.
Улица напоминала длинный, черный и влажный тоннель, уводящий в никуда, и в конце этого тоннеля, там, у трамвайной остановки, где особенно сгущалась чернота, полыхал ослепительный огонь. Этот огонь приближался со страшным вытьем, заполняя собой трубу тоннеля, а двигался он быстрее, чем писатель успевал о нем думать.
- Wie spat ist es? - громко и членораздельно спросил он, глядя в самую сердцевину пламени и сохраняя спокойное сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55