Но был там один умник, который научился поворачивать время вспять. Крепко трахнутый по голове упавшими небесами, он попытался изменить историю, но, как ни старался, конец был тот же: небо ржавело и рушилось.
— Там еще правил некий законченный негодяй, и в одном из вариантов герой его убил, — сказал Рубашкин.
— Убил, и в государстве сменился строй. Главный негодяйский лозунг «Мой народ — самый лучший!» заменили более демократичным: «Наш народ — самый лучший во всем мире!» Но небо все равно рухнуло.
— Я другую сказку хотел рассказать, — обиженно сказал Рубашкин. — Эта — уж больно мрачная. Тебя послушать, так жить не захочется: ложись и помирай.
— Никто никому не обещал веселья. Помнишь у Есенина: «Плохо для веселья планета оборудована»? И твой Координационный совет ничего тут не поделает.
— Во-первых, это — Маяковский: «Для веселья планета наша мало оборудована. Надо вырвать радость у грядущих дней…» Во-вторых…
— Если вырвать у грядущих дней, то во-вторых не будет, — прервал его Горлов. — Ничего не будет, если грядущего лишить радости. Видишь, бутылка опустела? Пора и нам.
— Мешать не стоит. Может, еще принести? — огорчился Рубашкин.
— Не хочется, да и тебя, верно заждались. Вставай, Петр, неотложные проблемы свержения Советской власти не терпят промедления. Вчера — рано, завтра — поздно! Координационный совет ждет, и враг в Смольном не дремлет, — бормотал Горлов, чувствуя, что опьянел.
«Надо же, и выпили совсем чуть», — вяло удивился он и, попрощавшись с Рубашкиным, пошел искать водителя.

Часть 4.
Глубоко легендированное внедрение
4.1. Сложная ситуация под партийным контролем
— Говорите короче! — повысил голос Котов. — В районном комитете партии надо говорить коротко, но ясно. Вам, полковник, пора бы научиться!
— Виктор Михайлович, если говорить коротко, то ситуация остается сложной, а если для ясности и более развернуто, то положение под полным контролем, — осторожно ответил Косинов. Исполняя обязанности начальника райотдела, он уже не первый раз делал еженедельный доклад первому секретарю райкома, но так и не нашел с ним общего языка.
— Давайте более развернуто, — недовольно вздохнул Котов. — Но конкретно.
— Мы привлекли информационно-аналитический отдел, другие службы УКГБ и подготовили обобщающую справку о предвыборной ситуации в районе. Наши специалисты уверены, что выборы в райсовет пройдут на высоком идейно-политическом уровне. Подавляющее большинство мест в райсовете займут утвержденные кандидаты. До 95 процентов голосов соберет в своем округе известный вам Павел Константинович Кошелев. Это даст ему серьезные преимущества при избрании на пост председателя райсовета. Конечно, будут и неудачи, особенно на периферии района, где жилищные условия и образовательный уровень населения значительно ниже, чем в центре. Тем не менее и там ведется активная работа, осуществлено легендированное внедрение в среде так называемых демократов.
— Сказки и легенды я слушать не буду. Мне, то есть партии, нужен результат! — воскликнул Котов. Он хорошо знал, что такое «легендированное внедрение», но сделал вид, будто не понял.
— Я имел в виду, что мы значительно усилили агентурную составляющую, начали успешно применять активные информационные мероприятия в негативной среде. Могу доложить, что у них и мышь не проскочит так, чтобы мы о ней тут же не узнали.
— Конкретнее, полковник, конкретнее, — буркнул Котов.
— В текущем квартале уровень агентурного перекрытия неформальных групп антисоветской направленности достиг тридцати процентов, что почти в четыре раза выше, чем за аналогичный период прошлого года.
— Через неделю выборы, а вы тут бубните о процентах, как поп на проповеди. Последний раз спрашиваю: где результаты?
Косинов понимал, о каких результатах спрашивает Котов. Тому хотелось бы услышать об арестах, задержаниях, наконец, о результатах следствия, короче — обо всем, что сотрудники Комитета называли коротким и емким словом: «реализация». Собственно, этого же хотел Косинов, десятки и сотни его товарищей. Однако ж не получалось!
Он вздохнул, вспомнив о бездарно проваленной операции «Дымок».
«Кого испугались? Паршивой статейки в какой-то газетенке», — раздраженно подумал он. Ему не хотелось думать, что дело не в статейке, а в том, как отреагировали на самом верху. Бездействие и апатия накатывали оттуда. Разумная инициатива по овладению ситуацией сдерживалась. Изолировать сотни две главных крикунов, пресечь и отпрофилактировать остальных: всех дел — на пару дней, не больше. Однако, не разрешали!
«Какой смысл рассуждать, если операции „Дымок“ и „Волкодавы“ уже провалены, а приказа на реализацию накопленных данных нет и не предвидится. Но не объяснять же все это Котову, человеку по существу постороннему, — думал Косинов. — Хотя как-то объяснить надо».
— Не могу без санкции. Виктор Михайлович, запросите наше руководство, чтобы мне разрешили ознакомить вас…
— Чтобы я еще кого-то запрашивал? Вы забыли, что говорите с членом Обкома партии и первым секретарем райкома? Вот вызовем на бюро и так запросим, что навек забудете о своих санкциях. Усвойте накрепко: сейчас не 37-й год! Теперь генералы плачут перед членами бюро, а не наоборот, как в 37-м!
Косинов покраснел от волнения, он машинально приподнялся, чтобы встать и вытянуться, но в последний момент остановился и перекинул ногу за ногу, тут же почувствовав, что ему стало удобно и вернулась уверенность.
— Виктор Михайлович, не будем обострять и давайте трезво, как коммунисты, проанализируем происходящее. По фактической сути партия утратила рычаги власти, точнее сама отдала ее, черт знает кому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168