Статью написала Таня Зазорина, та самая: недавно она придумал новую рубрику — «Я — ваша сваха», и после первой же публикации, «Смену» завалили письмами — тысячи одиноких женщин мечтали, как можно скорее, выйти замуж.
Статья, точнее, интервью с Филипповым было озаглавлено коротко и внушительно:
КАК ВЗЯТЬ ВЛАСТЬ?
Я — избиратель Московского района, поэтому каждый день прохожу мимо входа в метро «Парк Победы». За последние три месяца привычной частью городского пейзажа около метро стали агитационные стенды, а рядом — живые, говорящие политики, точнее: те, кто хочет стать политиками. И среди них, словно памятник композитору Римскому-Корсакову (этот памятник стоит через дорогу, напротив метро), всегда возвышался дважды кандидат в депутаты — ВС России и Ленсовета — Петр Филиппов. Я неоднократно слышала, как он выступал, запомнила его программу. И мне стало интересно, что он собирается делать сейчас, когда в числе других демократически настроенных кандидатов получил двойной депутатский мандат. С таким вопросом я и обратилась к Петру Сергеевичу Филиппову.
— Как, что собираюсь делать? Конечно, брать власть в свои руки…"
— Динамичное начало, — заметив нетерпение Филиппова, сказал Рубашкин.
— Ничего себе динамичное! — вскричал тот. — Это оскорбление чести и моего личного достоинства! Кто дал ей право сравнивать меня с памятником? И как понять вот это: «стоит через дорогу, напротив»? Она намекает, что я нахожусь по другую сторону от политики?
— Да что же тут оскорбительного? Корреспондент просто оживила ваши слова, привлекла внимание читателя, — ответил Рубашкин.
— Но я не это говорил, то есть — не только это. У нее вышло, что я намерен брать власть в свои руки! Выставила меня диктатором, монстром каким-то! И — накануне решения по кандидатуре председателя Ленсовета! Петр Андреевич, настоятельно требую, чтобы вы подготовили резкое опровержение, и чтобы оно сегодня же было напечатано!
— Если вы не говорили, что хотите взять власть в свои руки, то опровержение должны напечатать, — согласился Рубашкин.
— Нет, что-то подобное я действительно говорил, но в контексте! Совершенно в другом контексте! — волнуясь, закричал Филиппов.
— В каком?
— Я говорил в том смысле, что нынешнему, подлинно демократическому составу Ленсовета выпала тяжелая и почетная обязанность: решительно и непреклонно взять в Ленинграде власть в свои руки. У кого эта власть сейчас? С одной стороны у насквозь коррумпированного аппарата Обкома КПСС, с другой — у аппарата Ленгорисполкома. Прежний состав депутатов играл роль статистов, это была машина для голосования за нужные Обкому КПСС решения. Самоуправство и бесконтрольность хорошо заметны на примере нашего ленинградского телевидения. Инструкторы Обкома всеми правдами и неправдами блюдут неприкосновенность ТВ, препятствуют появлению правдивой информации о взглядах сотрудников Демократической платформы в КПСС, блока «Демократические выборы-90», Ленинградского народного фронта и других неформальных общественных организаций. Я привел еще один пример: Лениздат, распоряжаюйщийся всеми ленинградскими газетами принадлежит Обкому, а прибыль от продажи изданий идет в партийную кассу ЦК КПСС. Я говорил — и это есть в моей предвыборной программе, — что Лениздат должен перейти в подчинение Ленсовету, а всю прибыль нужно направить на нужды города! Кроме того, Смольный следует отдать Университету, а все дворцы, которые сейчас заняты райкомами, передать музеям и детским учреждениям, — увлекшись, Филиппов говорил громко и внятно, будто перед многолюдным залом.
— Куда же девать Обком? — спросил Рубашкин. Ему стало скучно, все это он слышал уже много раз.
— Это не наш вопрос! Пусть выкупают небольшое здание где-нибудь на окраине. Почему у Ленинградского народного фронта нет собственных зданий в центре, а у КПСС — есть?
— Петр Сергеевич, вы же слово в слово повторяете то, что напечатано, — дочитав до середины, удивился Рубашкин.
— Читайте внимательней! То, что напечатано, не соответствует действительности и высказанным мною мыслям, — приподняв подбородок с окладистой бородой, заявил Филиппов.
— Хорошо, ответьте мне на один вопрос: вы говорили, что собираетесь брать власть в свои руки или не говорили? — теряя терпение, спросил Рубашкин.
— Тогда говорил, а сейчас это политически нецелесообразно!
— Какого же опровержения вы от меня ждете?
— Если не хотите слушать, что вам говорят, я найду других журналистов, гораздо более ответственных. Любой профессионал будет благодарен, что я дал ему возможность выступить с политически значимым материалом! Мы учтем вашу позицию, когда встанет вопрос о вашей работе в Ленсовете. Я буду категорически против, предупреждаю заранее! — вставая, сказал Филиппов и, не попрощавшись, вышел.
«Семь бед — один ответ», — подумал Рубашкин, но настроение окончательно испортилось.
— Эй, политик! Ты подготовил письмо, которое в номер запланировано? — заглянув в открытую дверь, крикнул Кокосов.
— Сейчас сделаю, — буркнул Рубашкин и взял тетрадочый листок с корявыми, наползающим друг на друга строчками:
"Уважаемая редакция! Пишет вам ветеран Советского демократического движения, четыре раза участвовавший в демонстрациях Народной Демократии, несмотря на угрозы быть арестованным и брошенным в сталинские застенки.
Несмотря на победу прогрессивных сил всего Советского народа над мракобесием, партийной мафией и застоем, в нашем городе до сих пор наблюдается большой беспорядок, а именно — давка в автобусах и на остановке в него невозможно попасть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168