Имя «Билли Дов» показалось Фелисии знакомым, только она не могла вспомнить, где она его слышала. Был, конечно, знаменитый артист английского мюзик-холла по имени Вилли Дов, но он, пожалуй, принадлежал к поколению ее матери. Ей показалось маловероятным, чтобы Марти решил пригласить старого Билли в свое бродвейское шоу, но она не успела дальше обдумать свою мысль, как дверь спальни открылась, и появился сам Марти, свежевыбритый, в шелковом халате и с сигарой в зубах.– Ты налила себе выпить? – спросил он. Он радостно улыбался и был нисколько не удивлен ее появлением.– Нет еще. Я имела в виду, мне не хочется пить. Я просто зашла на минутку.Он заметил сверток.– Чтобы вернуть мне эту проклятую картину?– Да.Он пожал плечами.– Да брось ты ее. Что значит какой-то «ренуар» для друзей? – Накануне он настаивал, чтобы она взяла картину. Сегодня ему это уже было безразлично. Даже для такого импульсивного человека, как Куик, это была слишком разительная перемена. Он подошел к подносу с напитками, взял бутылку шампанского и мастерски открыл ее. Фелисия невольно подумала, было ли шампанское постоянно у него в номере, или он просто чувствовал, что она вернется.Он наполнил два бокала, и они выпили.– Робби велел вернуть картину?– Я не рассказала ему о ней.– Ну, это по крайней мере было умным шагом. Ты могла прислать ее с посыльным. Тебе не стоило нести ее самой.– Мне было по пути.– В самом деле? Выходит, я не так хорошо знаю Лондон, как думал. Как прошла репетиция?– Ужасно.– Ты никогда не думала, что совершаешь ошибку? Ты хорошая актриса – настоящая. Может быть, вам с Робби не стоит работать вместе. Помнишь, что было, когда вы оба играли в «Ромео и Джульетте».– Мы хорошо сыграли «Макбета», если ты забыл.– Отзывы были разноречивыми, дорогая, вспомни. Я имел в виду, как вы с Робби ладите друг с другом?Фелисия на мгновение закрыла глаза и вздохнула.– Плохо, – сказала она. – Мы постоянно ссоримся и ругаемся. Я отвратительно себя чувствую. И он тоже.– Ну, что я говорил. Значит, Лантов из вас не получилось, ну и что? Нет такого закона, который велел вам играть вместе. Посмотри на Робби. Его работа в «Ричарде III» был самой удачной из всего, что он сделал, и ты в ней не участвовала. Может быть, он так же недоволен «Отелло», как и ты, Лисия. Я хочу сказать, взгляни правде в лицо, но, конечно, трудно жить вместе без того, чтобы к тому же не работать вместе. Я понял это, пока был женат на Кэсси Блейк.– Кто она была?– Она дважды была чемпионкой Олимпийских игр по плаванию. Я пригласил ее в свою первую водную феерию, сделал из нее звезду, а потом женился на ней… Боже, какую ошибку я совершил! У нас был ужасный брак, к тому же она оставила плавание, так что я проиграл дважды.– И сколько это длилось?– Мой брак с Кэсси? Не помню. Кажется, полгода. – У него на лице появилось мечтательно выражение. – Какое у нее было тело! – Он улыбнулся Фелисии. – У тебя не хуже.– Спасибо, Марти. Хотя, боюсь, я вовсе не отношусь к типу олимпийских чемпионок.– Поверь моему слову, Лисия: у тебя прекрасная фигура, а уж я-то в этом знаю толк.Прошло много лет с тех пор, как ее фигурой и лицом откровенно восхищались. Перед войной бульварная пресса называла ее «Девушкой с глазами стоимостью миллион фунтов», и все потому, что продюсер одного фильма в целях рекламы застраховал их у «Лондонского Ллойда» «Лондонский Ллойд» – ассоциация страховщиков.

на эту сумму, но фактически впервые слава пришла к ней, когда она в возрасте двадцати лет появилась на страницах «Вог» «Вог» – журнал для женщин; печатает моды, советы по домашнему хозяйству.

в чертовски сексуальном черном вечернем платье от Молинье, которое так облегало ее тело, что казалось нарисованным на нем. О ее фигуре с тонкой талией, длинными стройными ногами, безупречной грудью и лебединой шеей заговорил весь Лондон, и именно эта фотография вместе с рекомендациями Филипа Чагрина помогла ей получить первую роль.Это было очень давно – так давно, что она уже перестала об этом вспоминать, – но годы нисколько не испортили ее фигуру, даже если только она одна и замечала это.– Верю тебе на слово, Калибан. Я думаю, мне вообще нечего стыдиться.– Я скажу, что тебе нужно, Лисия, детка. Во-первых, свою собственную пьесу. Ты должна доказать самой себе, что ты можешь играть без Робби.– Конечно, могу! – сердито бросила она. – Это все знают.– Так ли? Когда ты в последний раз пыталась это сделать? В 1939 году, верно? И ты получила «Оскара», что гораздо важнее, чем все, что сделал он. Но это было кино, Лисия. Тебе нужна своя пьеса, и если ты предоставишь это дело мне, я найду тебе ее. У меня есть люди, которые постоянно читают разные сценарии.– Может быть, ты прав.– Никаких «может быть». Ты должна сделать на это ставку. Не подрывай свой авторитет. Ты должна думать о своей собственной репутации.В последнее время эта мысль часто приходила ей в голову. Почему ей обязательно надо привязывать себя к Робби и ограничиваться пьесами, в которых они могли бы оба играть равные по значимости роли? И к чему настаивать на этом, когда совершенно очевидно, что Робби становится раздражительным и недовольным оттого, что он должен связывать свою карьеру с ее?– Я подумаю об этом, Марти, – пообещала она. – Что еще мне нужно?Он положил сигару в пепельницу, подошел к Фелисии и обнял ее.– Я.Настал момент, когда она должна была уйти, и она это знала, как заранее знала, что произойдет, если она придет к нему с картиной. Она старалась ничего не загадывать наперед – просто позволила событиям развиваться шаг за шагом и не задумывалась о том, что будет дальше, всякий раз убеждая себя, что она не делает ничего предосудительного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154