Куик задумчиво посмотрел на кончик своей сигары. Он всегда был рад узнать что-то новое.– Продукты? – предположил он.– Ну, конечно, но парни из снабжения уже захватили себе эту кормушку, верно? Мы ведь с тобой не будем стоять в грязи у дороги и продавать яичный порошок. Нет, люди захотят увидеть все фильмы, которые они пропустили. «Унесенных ветром», Марти. «Ребекку», «Касабланку», «Волшебника из страны Оз», «Книгу джунглей». Гейбла и Ломбард. Робби Вейна и Фелисию Лайл. У меня есть копии, Марти – десятки фильмов. Мне только нужен человек, который знает европейских прокатчиков.Куик кивнул. Он умел сразу распознать хорошую идею, как только слышал о ней.– Я могу найти такого парня, – сказал он. – Но тебе придется пошевеливаться. Через, неделю, как мы возьмем Париж, там уже будут свои парни. Бизнес пойдет своим чередом.– У меня все готово, Марти. Мои копии пойдут сразу за нашими танками.Куик надел фуражку и свои темные очки.– Пятьдесят на пятьдесят – и мы договорились.– Я думал, что семьдесят и тридцать будет вполне достаточно, Марти. Пятьдесят процентов многовато за одно имя.– Шестьдесят и сорок, Зейн, и я даю тебе Сильвию в придачу. Я откажусь от ее услуг, как только вернусь в Лондон. – Они ударили по рукам. Куик пошел к двери, потом помедлил. – Да, Зейн, – сказал он шепотом, – не миндальничай с Сильвией, ты понял, что я имею в виду? Она любит острые ощущения.Фрухтер помахал ему рукой.– Ты настоящий офицер и джентльмен, дружище.Сильвия ждала Куика у машины, стоя по стойке «смирно».Он бросил окурок сигары в ближайшую лужу. Месяцев шесть в этом захолустье пойдут ей на пользу, решил он.– Когда приедем в Лондон, – сказал он, – будь добра, напомни мне позвонить знакомому парню, венгру по имени Саботи, насчет копий кинофильмов. – Зачем соглашаться на 40 процентов, когда он может получить все? Создать резервный фонд фильмов из тех, которые использовались в армии для развлечения солдат, доставить их в Европу раньше Фрухтера, а потом, когда студии обнаружат, что везде показывают пиратские копии их лучших фильмов, договориться о возвращении им этих фильмов. Со всех сторон отличная сделка, сказал себе Куик. Но не стоит создавать себе репутацию человека, нарушающего обещания, даже у такого парня как Фрухтер. Сильвию он все же ему отдаст.Куик открыл дверцу и сел рядом с Рэнди Бруксом.– Ты что, не знаешь, когда надо остановиться? – рявкнул он. – Нашел занятие – унижать генералов!Он вынул из кармана серебряную фляжку, хлебнул из нее, затем достал сигару и, протянув руку, поднял стекло, отделявшее место шофера от остального салона. Куик взглянул на Рэнди и покачал головой.– Ты выглядишь просто ужасно, малыш. Расслабься. Нам надо поговорить.
Они сидели, окутанные дымом гаванской сигары Куика, в тепле отдельного кабинета в придорожной таверне, ожидая, пока им принесут еду. Запах свежего бекона с яйцами, жарящегося на настоящем масле, доносился из кухни; Марти Куик потягивал свой «Джонни Уокер», «Джонни Уокер» – фирменное название шотландского виски.

а Брукс пил английский чай с двойной порцией рома в нем и тремя ложками сахара – неслыханная роскошь.Все просто замечательно, думал про себя Рэнди. Сейчас ему бы еще горячую ванну, душистое мыло, большое теплое полотенце и кого-нибудь, кто потер бы ему спину. Он подумал об одном парне из военной полиции, который охранял его, и постарался представить себе его обнаженным в ванной, где пот струился бы у него по плечам и груди, пока он большим полотенцем вытирал бы спину Рэнди.Он тряхнул головой. Глупо предаваться подобным фантазиям здесь, тем более в присутствии Марти Куика. Армейская жизнь почти довела Рэнди до нервного истощения – для него было настоящей пыткой проводить целые дни и ночи в окружении молодых людей, не зная, кто из них мог бы заинтересоваться более близкими отношениями со знаменитым артистом. Он догадывался, что среди них он мог бы кого-то выбрать еще на транспортном корабле по дороге сюда, но это была опасная, рискованная игра. Так что же изменилось? – спрашивал он себя. Чем отличается армия?Опасность была частью удовольствия, была всегда, даже в прежние времена, когда он работал в стриптиз-баре, рассказывая анекдоты между выходами стриптизерш перед шишками из центра готового платья в их новенькой форме для гольфа, которые каждый вечер убегали от своих жен и детей в «Гроссинджерс» или «Конкорд». Время от времени ему случалось ошибаться и расплачиваться за это. Он помнил, как в мужском туалете придорожной закусочной возле Элленвилля его избил до полусмерти разозленный музыкант джаза, чье внимание Рэнди превратно истолковал. Марти замял это происшествие, как он делал это и прежде, и как стал бы делать вновь.Во всем этом, подумал Рэнди, было нечто такое, чего никто не мог понять и, наверное, никогда не сможет: Марти с самого начала относился к нему как старший брат, еще тогда, когда они только вышли из подросткового возраста. Тогда Рэнди был тощим молодым еврейским комиком, отчаянно старавшимся заставить смеяться парней, которые пришли в бар с одной целью и только и ждали, пока им подадут выпивку, пока выйдет очередная стриптизерша, или пока освободится проститутка и сядет рядом за стойку. Марти был сильным, мускулистым парнем, которому в баре не требовался вышибала. Он не раз спасал Рэнди жизнь.Рэнди закрыл глаза. Он не забыл, каким был тогда Марти – он не слишком изменился, за исключением спортивного пиджака в клеточку, рубашки с мягким воротничком и галстука с виндзорским узлом. Виндзорский узел – треугольный узел слабо затянутого широкого галстука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154