ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Алексей Меняйлов в первых числах августа прошлого года побывал в качестве гостя в редакции «Дружбы», в результате чего было опубликовано интервью с ним под рубрикой «Интересный собеседник». А сегодня вашему вниманию мы предлагаем несколько необычный материал автора, присланный в редакцию газеты письмом из России — Москвы.
Город Болград я люблю.
Но я не единственный неболградец, который его выделяет из числа остальных городов. Знаменитая слепая предсказательница Ванга говорила, что там, где Болград — чёрная дыра. Дескать, везде видит, а только там — нет.
Как понимать её слова? Как то, что Болград самое духовное на планете место? Или, напротив, самое сатанинское? Судить не берусь. Но то, что место особенное, — согласен.
В Болграде со мной случались удивительные события — взаимосвязанные. Расскажу о двух.
Летом 1998 года при странных обстоятельствах умер цыганский барон. Кто его видел, будет помнить до конца своих дней. Это был человек настолько необъятных размеров, что пешком не передвигался, а только на повозке, запряжённой великолепным конём. Я видел много цыган, но такого огромного — единственный раз. И дело не только в его невероятных размеров животе — что, вообще говоря, отличает людей чувствительных, — но в добродушном выражении лица и в громадной ширине лба (а кто не знает значения этой черты?).
Каюсь, но я с этим известным в городе человеком не подошёл поговорить ни разу. А ведь он мне кланялся всегда — все восемь лет, что я приезжаю в Болград. Не знаю, принято ли у цыганских баронов кланяться незнакомым приезжим — знатоки говорят, что это невозможно, — но так было.
А в последний день перед его смертью произошло вот что. Я пошёл в «Горячий хлеб». На дороге стояли Барон, его старший сын и цыганёнок лет пятнадцати. Рядом были ещё и другие цыганские дети. Поодаль стояли жена и какие-то женщины.
Очень почтительно Барон попросил меня подойти.
Я подошёл.
— Дай руку…
Я подал.
— …поцеловать!
И — поцеловал мне руку!
Я было стал её вырывать.
— Нет, — настоял он.
И опять её поцеловал!
— Это люди могут не понимать, — сказал он, — но мы, цыгане, сразу видим, что за человек. Приходи! Мы тебя величать будем! Да, величать. Приходи. В любое время.
И поцеловал мне руку в третий раз!
Я очень жалею, что не поговорил с ним и в тот раз. Более того, я, чтобы прервать эту тягостную для меня сцену, отговорился, а с горячим хлебом и вовсе возвращался дальней дорогой.
А на следующий день Цыганский Барон умер.
Я потом спрашивал у специалистов по цыганской культуре: что это было? Почему Барон перед смертью дал мне троекратное целование? Да ещё руки? Да и в присутствии многих, в том числе и старшего сына? Известно, что предсмертное состояние особенное — может быть, с этим связано? Или это было своеобразное завещание?
Я расспрашивал многих: что бы это могло значить? Мне верить отказывались — дескать, этого не могло быть, потому что не могло быть никогда. Как такое возможно? Цыган, к тому же барон! Нет, невозможно.
Но это было.
Запомнилось слово «величать». Я его, как и мы все, знал по фильмам с участием коммерческих цыганских хоров — этим словом предварялся специальный обряд. Но так ли уж это коммерческое слово в устах умирающего?
Вели чать. Веле чать? Велечать…
Года за два до смерти Цыганского Барона, в Болграде же, уроженец этого города художник Александр Коростылёв предложил мне позировать для картины. Я поначалу подумал, что он выбрал меня потому, что в той компании, где мы познакомились, все пили, а я один — нет. И не курил. И именно этим — особенный. Я ещё тогда не разобрался, что Саша и есть один из редких настоящих художников, отличающийся от сонма художников обыкновенных, в лучшем случае рисующих «похоже» и вызубривших по учебникам систему символов… Но Саша — это нечто большее…
Я Саше позировал. Это было не утомительно, потому что я тогда работал над книгой «Подноготная любви»*, в которой восстанавливал, уверен, некоторые забытые истины, в частности о взаимоотношениях мужчины и женщины. Я сидел и размышлял. Откуда ко мне приходили нигде более не проговариваемые идеи?.. А потом, увидев холст, удивился. На фоне древнего храмового сооружения (зиккурата) на меня смотрел жрец бога Солнца! Да ещё весь в сиянии солнечно-жёлтых и рыже-красных лучей.
* «КАТАРСИС: Подноготная любви. Психоаналитическая эпопея». (Примеч. ред.)
Картина так и была названа: «Жрец». В 1996–1997 годах она висела в Болградской картинной галерее. Потом городу не повезло — автор подарил холст мне. При этом он сказал:
— Знаю, что у тебя её увидят существенно больше людей…
Интересно, что и Коростылёв, подобно цыганскому барону, не прочёл ни одной из моих книг и перед предложением позировать не разговаривал.
«Величать», «Жрец бога Солнца»?..
Уверен, Цыганский Барон не видел «Жреца». Интересна была бы его реакция: ведь полевые цыгане — последние среди нас солнцепоклонники…
Уже после «Жреца», но ещё прежде смерти Цыганского Барона, я начал писать роман «Понтий Пилат». Написал первую главу, а потом работу оставил почти на год.
Начало у «Понтия Пилата» вышло странное, даже для меня самого непонятное: наместник Пилат, перед тем как тайно выйти из Иродова дворца, переодевшись в купца-понтийца, в колоннаде дворца, столь напоминающей храмовую, проделывал странные манипуляции с Солнцем. Причём воспринимал себя как жреца, хотя и не понимал, что означают его действия.
И я тоже не понимал, чт`о пишу. И это прекрасно, потому что у писателей тогда что-то получается, когда они не ведают, что творят.
Не так ли и в этом случае?
Кем был Пилат между наместником и понтийцем-купцом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263
Город Болград я люблю.
Но я не единственный неболградец, который его выделяет из числа остальных городов. Знаменитая слепая предсказательница Ванга говорила, что там, где Болград — чёрная дыра. Дескать, везде видит, а только там — нет.
Как понимать её слова? Как то, что Болград самое духовное на планете место? Или, напротив, самое сатанинское? Судить не берусь. Но то, что место особенное, — согласен.
В Болграде со мной случались удивительные события — взаимосвязанные. Расскажу о двух.
Летом 1998 года при странных обстоятельствах умер цыганский барон. Кто его видел, будет помнить до конца своих дней. Это был человек настолько необъятных размеров, что пешком не передвигался, а только на повозке, запряжённой великолепным конём. Я видел много цыган, но такого огромного — единственный раз. И дело не только в его невероятных размеров животе — что, вообще говоря, отличает людей чувствительных, — но в добродушном выражении лица и в громадной ширине лба (а кто не знает значения этой черты?).
Каюсь, но я с этим известным в городе человеком не подошёл поговорить ни разу. А ведь он мне кланялся всегда — все восемь лет, что я приезжаю в Болград. Не знаю, принято ли у цыганских баронов кланяться незнакомым приезжим — знатоки говорят, что это невозможно, — но так было.
А в последний день перед его смертью произошло вот что. Я пошёл в «Горячий хлеб». На дороге стояли Барон, его старший сын и цыганёнок лет пятнадцати. Рядом были ещё и другие цыганские дети. Поодаль стояли жена и какие-то женщины.
Очень почтительно Барон попросил меня подойти.
Я подошёл.
— Дай руку…
Я подал.
— …поцеловать!
И — поцеловал мне руку!
Я было стал её вырывать.
— Нет, — настоял он.
И опять её поцеловал!
— Это люди могут не понимать, — сказал он, — но мы, цыгане, сразу видим, что за человек. Приходи! Мы тебя величать будем! Да, величать. Приходи. В любое время.
И поцеловал мне руку в третий раз!
Я очень жалею, что не поговорил с ним и в тот раз. Более того, я, чтобы прервать эту тягостную для меня сцену, отговорился, а с горячим хлебом и вовсе возвращался дальней дорогой.
А на следующий день Цыганский Барон умер.
Я потом спрашивал у специалистов по цыганской культуре: что это было? Почему Барон перед смертью дал мне троекратное целование? Да ещё руки? Да и в присутствии многих, в том числе и старшего сына? Известно, что предсмертное состояние особенное — может быть, с этим связано? Или это было своеобразное завещание?
Я расспрашивал многих: что бы это могло значить? Мне верить отказывались — дескать, этого не могло быть, потому что не могло быть никогда. Как такое возможно? Цыган, к тому же барон! Нет, невозможно.
Но это было.
Запомнилось слово «величать». Я его, как и мы все, знал по фильмам с участием коммерческих цыганских хоров — этим словом предварялся специальный обряд. Но так ли уж это коммерческое слово в устах умирающего?
Вели чать. Веле чать? Велечать…
Года за два до смерти Цыганского Барона, в Болграде же, уроженец этого города художник Александр Коростылёв предложил мне позировать для картины. Я поначалу подумал, что он выбрал меня потому, что в той компании, где мы познакомились, все пили, а я один — нет. И не курил. И именно этим — особенный. Я ещё тогда не разобрался, что Саша и есть один из редких настоящих художников, отличающийся от сонма художников обыкновенных, в лучшем случае рисующих «похоже» и вызубривших по учебникам систему символов… Но Саша — это нечто большее…
Я Саше позировал. Это было не утомительно, потому что я тогда работал над книгой «Подноготная любви»*, в которой восстанавливал, уверен, некоторые забытые истины, в частности о взаимоотношениях мужчины и женщины. Я сидел и размышлял. Откуда ко мне приходили нигде более не проговариваемые идеи?.. А потом, увидев холст, удивился. На фоне древнего храмового сооружения (зиккурата) на меня смотрел жрец бога Солнца! Да ещё весь в сиянии солнечно-жёлтых и рыже-красных лучей.
* «КАТАРСИС: Подноготная любви. Психоаналитическая эпопея». (Примеч. ред.)
Картина так и была названа: «Жрец». В 1996–1997 годах она висела в Болградской картинной галерее. Потом городу не повезло — автор подарил холст мне. При этом он сказал:
— Знаю, что у тебя её увидят существенно больше людей…
Интересно, что и Коростылёв, подобно цыганскому барону, не прочёл ни одной из моих книг и перед предложением позировать не разговаривал.
«Величать», «Жрец бога Солнца»?..
Уверен, Цыганский Барон не видел «Жреца». Интересна была бы его реакция: ведь полевые цыгане — последние среди нас солнцепоклонники…
Уже после «Жреца», но ещё прежде смерти Цыганского Барона, я начал писать роман «Понтий Пилат». Написал первую главу, а потом работу оставил почти на год.
Начало у «Понтия Пилата» вышло странное, даже для меня самого непонятное: наместник Пилат, перед тем как тайно выйти из Иродова дворца, переодевшись в купца-понтийца, в колоннаде дворца, столь напоминающей храмовую, проделывал странные манипуляции с Солнцем. Причём воспринимал себя как жреца, хотя и не понимал, что означают его действия.
И я тоже не понимал, чт`о пишу. И это прекрасно, потому что у писателей тогда что-то получается, когда они не ведают, что творят.
Не так ли и в этом случае?
Кем был Пилат между наместником и понтийцем-купцом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263