Его грудь вздымалась; Салахаддин схватил большую пластмассовую кружку и поднес к губам Чангиза. Умирающий выблевал более пинты мокроты, смешанной с кровью; а после этого стал слишком слаб, чтобы разговаривать. На сей раз Салахаддин был вынужден отнести его на заднее сиденье мерседеса, где он расположился между Насрин и Кастурбой, пока Салахаддин гнал на полной скорости к госпиталю Брич Кэнди, полмили по шоссе.
— Я открою окно, Абба? — спросил он по дороге, и Чангиз покачал головой и пробулькал:
— Нет.
Много позже Салахаддин понял, что это было последнее слово его отца.
Реанимационная палата. Несомый ногами, санитарами, инвалидным креслом Чангиз, которого поднимают на койку; шторка. Молодой доктор, делающий все, что можно сделать: очень быстро, но без суеты. Я люблю его , подумал Салахаддин. Когда доктор взглянул ему в глаза и сказал: «Не думаю, что он сделает это», — ему показалось, что его ударили кулаком в живот. Салахаддин понял, что цепляется за бессмысленную надежду, они починят его, и мы заберем его домой; он сделает «это», и его первой реакцией на слова доктора был гнев. Вы механик. Не говорите, что автомобиль не заводится; исправьте проклятую штуковину. Чангиз истончился, потонув в собственных легких. «Мы не можем добраться до его груди в этой курта; можно ли нам…» Срежьте ее. Делайте все, что должны делать. Капельница, вспышки слабеющего сердцебиения на мониторе, беспомощность. Молодой доктор, бормочущий: «Теперь уже недолго, так…»
И тогда Салахаддин Чамчавала совершил наиглупейшую вещь. Он обратился к Насрин и Кастурбе и произнес:
— Идите скорее. Идите и попрощайтесь.
— Ради Бога! — взорвался доктор…
Женщины не плакали, но подошли к Чангизу и взяли за руки. Салахаддин покраснел от стыда. Он так никогда и не узнал, слышал ли отец смертный приговор, стекающий с губ сына.
Затем Салахаддин нашел лучшие слова: его Урду, вернувшийся к нему после долгого отсутствия. Мы все рядом с тобой, Абба. Мы все очень любим тебя. Чангиз не мог говорить, но это было, — было или нет? — да, этого не могло не быть: маленький кивок понимания. Он услышал меня. Затем внезапно лицо Чангиза Чамчавалы растворилось; он был пока что жив, но ушел куда-то еще, обратился внутрь, чтобы взглянуть туда, где он окажется через секунду. Он учит меня, как умирать , подумалось Салахаддину. Он не отводит глаза, но смотрит смерти прямо в лицо. И ни разу в момент смерти Чангиз Чамчавала не произнес имени Бога.
— Пожалуйста, — попросил доктор, — теперь выйдете за штору и позвольте нам делать свою работу.
Салахаддин отвел обеих женщин на несколько шагов; и теперь, когда занавес скрыл Чангиза из виду, они заплакали.
— Он клялся, что никогда меня не покинет, — рыдала Насрин, ее железный контроль был, наконец, разрушен, — и он ушел.
Салахаддин взглянул сквозь проем в занавесе; — и увидел напряженность, втекающую в тело отца, внезапную зеленую зубчатость пульса на экране; увидел доктора и медсестер, колотящих в грудь его отца; увидел их поражение.
Последним, что разглядел он на отцовском лице, прямо перед финальным, бесполезным усилием медперсонала, был расцветающий ужас — столь глубокий, что пробрал Салахаддина холодом до костей. Что он видел? Что ожидало его — всех нас, — что вселило такой страх в глаза этого храброго человека? — Затем, когда все было кончено, он вернулся к койке Чангиза; и увидел, что губы отца изогнуты кверху, в улыбке.
Он погладил эти милые сердцу щеки. Я не побрил его сегодня. Он умер со щетиной на подбородке. Его лицо уже похолодело; но мозг, мозг еще немного теплился. Они набили его ноздри ватой. Но если это ошибка? Что, если он хочет дышать?
Насрин Чамчавала встала рядом с ним.
— Давай заберем твоего отца домой, — молвила она.
* * *
Чангиз Чамчавала возвращался домой в машине скорой помощи, лежа на полу в алюминиевых носилках между двумя женщинами, любившими его, тогда как Салахаддин следовал за ними на своем автомобиле. Мужчины из санитарной машины положили тело в студии; Насрин включила кондиционер на полную. В конце концов, это была тропическая смерть, а солнце скоро поднимется.
Что он увидел? продолжал размышлять Салахаддин. Отчего ужас? И откуда эта последняя улыбка?
Снова появились люди. Дядюшки, кузены, друзья взяли на себя обязательство все устроить. Насрин и Кастурба сидели на белых простынях на полу комнаты, в которой однажды Саладин и Зини навестили тролля-людоеда, Чангиза; с ними сидели плакальщицы, многие из них непрестанно читали калму, перебирая четки. Это раздражало Салахаддина; но ему недоставало воли приказать им остановиться.
Затем прибыл мулла, и сшил Чангизу саван, и настало время обмыть тело; и даже несмотря на то, что присутствовало множество мужчин и его помощь не требовалась, Салахаддин настоял на этом. Если он мог смотреть своей смерти в глаза, то я смогу тоже.
И когда отца обмывали, когда тело его переворачивалось так и сяк по команде муллы — плоть ушибленная и потрескавшаяся, аппендицитный шрам длинный и коричневый, — Салахаддин вспоминал единственный в жизни момент, когда он прежде видел своего физически скромного отца голым: ему было девять лет от роду, когда он случайно заглянул в ванную, где Чангиз принимал душ, и вид отцовского члена оказался шоком, так никогда и не забытым. Этот толстый, приземистый орган, подобный дубинке. О, что за сила в нем; и что за незначительность — в его собственном…
— Его глаза не закрыты, — жаловался мулла. — Вам следовало сделать это раньше.
Он был коренастым, прагматичным парнем, этот мулла с похожей на мышиный хвостик бородкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207