– Нет.
– Да.
– Нет. Если... если ты так думаешь... если ты зацапал меня, то благодари Бога, что я скучаю без Джеймса... и теперь ты так радуешься, ты думаешь, что добился своего – и если ты думаешь, что занял место Джеймса, то ты абсолютно ничего не понимаешь.
– Что я не понимаю?
– Что... что... ничего. Ты ни грамма не смыслишь в человеческих отношениях. Ты что, впервые слышишь о такой вещи, как эмоции? Или ты не понимаешь, что когда что-то происходит на поверхности, это не всегда сумма всего, что... это не всегда самое важное.
– Я все понял. Наконец-то дошло Я поверхностный человек, потому что секс для меня что-то значит. Я сам во всем виноват. Это я так... наивно предположил, что раз ты трахаешься со мной вместо Джеймса...
– Я не трахаюсь с тобой вместо Джеймса. Слушай, ты давным-давно ходишь вокруг меня кругами – ты получил, что хотел. Надеюсь, ты удовлетворен. А теперь мы это прекращаем.
– Отлично. А я поверхностный человек.
– Да.
– Слушай, даже если это прекратится, я все равно буду знать, что ты хочешь. И что это было.
– Я не хочу.
– Да, конечно. Я тебя заставлял.
– Да.
– ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ?
– Да. Ты меня заставлял.
– Что за хуйня!
– Это правда. Не выкручивайся.
– Я тебя не заставлял. Это произошло само. И что-то я не заметил, чтобы ты сопротивлялась.
– Если я не сопротивлялась, то почему это не произошло сразу?
– Может потому, что я не хотел.
– Да, конечно. Ты с первого дня выпрыгивал из штанов.
– Тебе не кажется, что ты себе льстишь?
– Неважно – это был не секс. Есть разница между поливанием живота и занятием любовью.
– Это была твоя рука.
– Моя рука не шевелилась. Ты сам ее двигал. Если ты помнишь.
– Я помню, а ты, кажется, забыла, что было до того.
– Ах, да – ты потыкал в меня своей сосиской аж целых десять секунд. Ах. Какая страсть. Мне никогда не было так хорошо.
– Если бы ты не выбросила презервативы...
– Но я их выбросила. Проклятые презервативы, они во всем виноваты.
– Если бы ты не боялась, что мы рано или поздно займемся любовью, ты бы их не выбросила.
– Мы не занимались любовью, и никогда не будем ею заниматься. Если ты называешь это занятие любовью, то мне тебя искренне жаль.
– Ох, не пизди.
– И надеюсь, я ответила на твой вопрос. Я не целуюсь с тобой только потому, что ты ебаный ишак.
Ничего особенного.
Только через неделю я собрался с духом и позвонил.
– Привет, – сказал я. – это я.
– Привет.
– Что делаешь?
– Ничего особенного.
– Может, я зайду?
– Я занята.
– Но ты же сказала, что ничего особенного не делаешь.
– Да, но я как раз собираюсь кое-чем заняться.
– Чем?
– Это тебя не касается.
– Ясно.
Повисла неловкая пауза.
– Может я зайду попозже?
– Нет, я же сказала, что занята.
– И мне нельзя спросить – чем?
– Слушай, у меня еще куча работы. Как ты думаешь, мне хочется завалить экзамен?
– А после экзамена? Мы же еще не обо всем договорились.
– Не будь занудой. Мы знаем, куда едем. Все, что можно, уже решено. Всего не предусмотришь. Начнем договариваться еще о чем-нибудь – только все угробим.
Если учесть, что слово “договорились” я использовал как эвфемизм секса, ее ответ был очень плохим знаком.
– Я сыта по горло договорами. – Этими словами она забивала кол. – Мы решили, что будем делать, а остальное выяснится на месте. Не пытайся заглянуть себе в задницу. Или ты собираешься договариваться на всю жизнь?
Я не знал, что сказать. Вот так, думал я про себя. Тебя послали еще до того, как ты попал в Индию.
– Слушай, мне некогда, – сказала она.
– ОК.
– Пока.
Клик.
– Пока.
Она повесила трубку, даже не услышав моего “пока”
* * *
До отъезда оставалось три дня. Мы больше не виделись и не разговаривали.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ:
ЧТО ДЕЛАЮТ РЮКЗАЧНИКИ ЦЕЛЫМИ ДНЯМИ?
Книга.
Назавтра мы отправились в Ред-Форт; он оказался огромным и жутко скучным. Мужик у входа продавал мягкие шляпы с полями, взгромоздив их высокой кипой себе на голову – такая реклама. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы почувствовать, как на моей собственной голове можно обжигать кирпичи. Мне срочно понадобилась шляпа.
– Привет, друг. Ты покупай шляпу?
– Сколько?
– Дешево.
– Сколько?
– Сколько дашь.
– Сколько я дам?
– Твоя цена.
– Сколько они обычно стоят?
– Твоя цена, друг. Любая цена – хорошая цена.
– Хм... пятьдесят рупий?
Это было меньше двух фунтов, и казалось вполне подходящим, но не успел я закрыть рот, как он нахлобучил мне на голову одну из своих шляп и застыл в ожидании. Кажется я сказал больше, чем нужно, но переигрывать было поздно, поэтому я протянул деньги.
Лиз, словно ничего не слышала, спросила, сколько я заплатил, и рассмеялась мне в лицо. Я сказал, что мне плевать, и подумал, что совсем немного отдал за такую клевую шляпу.
– В этих шляпах ходят все европейцы, ты что, не видел? С таким же успехом можно таскать на себе плакат “Турист”...
Я огляделся по сторонам. Из ворот форта выползали вслед за экскурсоводом человек тридцать европейцев среднего возраста. На половине из них красовались мои же шляпы.
– Где же твоя экскурсия, Дэйв? Иди догоняй своих приятелей.
– Знаешь что, Лиз – здесь не показ мод. Мне так удобно и хорошо. Не хочешь быть похожей на туристов, хочешь получить солнечный удар – твои проблемы.
– Я непременно куплю себе шляпу. Но только не у первого встречного прохиндея и не там, где толпятся туристы. Я предпочитаю поменьше бросаться в глаза.
– Классная идея. Наденешь шляпу, и никто тебя не узнает. Что дальше? Будешь мазаться гуталином?
– Расист.
Я уже сто раз пожалел, что связался с этой дурацкой шляпой, но теперь ничего не поделаешь – придется все время таскать ее на голове, иначе она решит, что я сдался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52