ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Я сделал странное интервью с Улавом и Турой. Весь фильм рассказывал только о них, об их усадьбе, об истории их семьи, о жизни с братьями и, сестрами. Держа камеру, я думал, что они все время говорят друг с другом, без слов, без жестов, словно их язык вгравирован в едва заметное изменение деталей.
Иногда мы молчим по нескольку дней, – улыбнулась Тура. Эта улыбка тоже была знаком, но я не понял его значения. Таким был весь фильм. Зритель понимает, что что-то осталось невысказанным, но чем ближе к концу фильма, тем яснее ему становится, что он этого так и не узнает. Однако взгляд Улава, скользнувший со стола на лицо Туры, говорит больше слов. Тогда зритель понимает, что это фильм о любви, о которой нельзя говорить, – много лет назад ее укрыли в этом уменьшенном мире, никому не известном и скрытом от посторонних глаз.
Я хотел вернуться к ним на другой день, чтобы снять несколько кадров перед домом. Улав косо глянул на меня и сказал, что в таком случае я должен сделать это рано утром, потому что днем за ними приедет внучатая племянница и заберет их в Хёнефосс на похороны. Там после долгой болезни умер муж их сестры. Поминки состоятся в саду у сестры.
Мне вдруг пришло в голову, что для фильма хорошо было бы снять вместе брата и двух сестер. И я спросил Улава, считает ли он возможным, чтобы я снял несколько кадров в саду у его сестры. Он замолчал и несколько минут не поднимал глаз, я был уверен, что мой вопрос оскорбил его. Но потом он поднял голову, кивнул и улыбнулся – все в порядке, вечером он позвонит сестре.
Отец скрестил руки на груди и снова прислонился к стене. Он смотрел в камеру и молчал. Потом опустил руки. Лицо ожило, словно он вспомнил что-то очень важное.
– Внучатую племянницу стариков звали Гюнн. Ей был двадцать один год, она работала в Хёнефоссе на почте. Здороваясь, Гюнн протянула мне руку и сказала: ты посадил пятно на рубашку. Я посмотрел на рубашку. На груди было кофейное пятно величиной с большую монету. Она перевела взгляд с пятна на мое лицо и улыбнулась. Я поехал за ними в Хёнефосс на своей машине. Во время поминок я держался на заднем плане. Сидел в тени дерева с камерой на коленях и ждал. Я устал и, кажется, ненадолго задремал. Когда я открыл глаза, Гюнн сидела рядом со мной и разглядывала мою камеру.
Можно, я сниму тебя? – спросил я.
Она покраснела:
Зачем?
Может, ты что-нибудь расскажешь. О том, кто ты. Я имею в виду – по отношению к Улаву и Туре. Ведь ты их племянница.
Внучатая племянница.
Ну и что?
Это тебе нужно для фильма? – спросила она, не отрывая глаз от камеры.
Да, сказал я и сбросил с ее плеча несколько еловых иголок. Когда она подняла голову, ее лицо дрогнуло от тревоги или от раздражения, я не понял.
Мы просидели в саду несколько часов. Я рассказывал Гюнн о камере, о фильме, о том, как я работаю и что именно заинтересовало меня в ее тете и дяде. Гюнн сидела и необъяснимым взглядом смотрела на камеру и на мое лицо. Я все говорил и говорил, и это, по-моему, только возбуждало ее интерес.
Я собирался вернуться в Осло, у меня была договоренность с одной лабораторией, которая должна была проявить фильм, и с монтажером. Вместо этого я остался в Хёнефоссе.
Не знаю… как мне рассказать об этом, чтобы это не выглядело странным… хотя все равно это покажется странным. Между нами, как говорят, что-то возникло, между Гюнн и мной, что-то, смешавшее все мои планы и заставившее меня остаться в Хёнофоссе на месяц, забыв о фильме. Когда я приехал в Викер, я не думал ни о чем, кроме фильма. И вдруг я просто забыл о нем.
Гюнн была худенькая и темноволосая, с раскосыми глазами. Мне она казалась хитроватой и непредсказуемой. Возможно, именно это и очаровало меня. Я никогда не был болтливым, но Гюнн меня переплюнула. Она вообще не говорила. Лежала на спине, подложив руки под голову, и наблюдала за мной. Я спросил, о чем она думает, она не ответила. Я пытался втянуть ее в разговор, но она молчала. Лежала на кровати и наблюдала за мной. Я чувствовал, как ее молчание проникает в меня. Иногда мне казалось, что она чего-то ждала. Что я должен был что-то сделать. Вырвать ее из этого молчания, пробиться к ней.
Я остановился в единственной приличной гостинице Хёнефосса, в «Гранд-отеле». Это была красивая старая гостиница, для меня слишком дорогая, но мне так хотелось произвести на Гюнн впечатление, что я должен был жить только в дорогой гостинице. Это соответствовало бы ее представлению обо мне…
Каждый вечер Гюнн приходила ко мне в номер. Посреди комнаты стояла большая кровать из кованого железа. Над кроватью висел портрет благородной дамы с рубиновым колье на шее. Часто мы целые сутки не видели ничего, кроме этих четырех стен. Позже я пытался вспомнить, что она рассказывала о себе, но, наверное, в этом не было ничего особенного. Единственное, что я помню, – ее скользивший по мне взгляд, своего рода декодер, световой блик на моем лице.
Молчание, гостиничный номер. Выдержать это было трудно. Весь день я только и делал, что ждал, когда Гюнн кончит работать. Ждал звука ее шагов в коридоре. Лежал на кровати, курил и читал. Думал, что скажу ей, когда она придет. Я закрывал глаза и воображал, что слышу ее шаги. Видел в дверном проеме ее лицо.
Гюнн входила в комнату и молча срывала с себя платье. Она с силой прижимала меня к кровати, и я уже не мог ничего сказать из того, что хотел. Так может продолжаться день за днем, неделю за неделей, думал я, и никогда не кончиться.
У Гюнн было несколько свободных дней, и я наконец выбрался из гостиничного номера. На пароходе мы поехали во Фредриксхавн. Было начало октября.
Мы остановились в гостинице в Скагене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики