Вы что, сомневаетесь в этом?
– Да ладно, парень, ни в чем я не сомневаюсь. Но эти комедианты считают, что могут приехать сюда и спать со всеми подряд местными девчонками и...– он вдруг умолк. Убедившись в том, что он не перебивает шерифа, Дивер снова заговорил.
– Для человека, с которым вы, шериф, разговаривали, эта труппа не просто бизнес, это еще и его семья. Здесь у него и жена, и родители, и сыновья, и дочери. У вас есть дети, шериф?
– Да, есть, но я не разрешаю им вытворять то, что позволяют себе некоторые другие.
– Но иногда дети все же поступают совсем не так, как их учат родители. Иногда дети совершают очень дурные поступки, тем самым убивая своих родителей. К вашим детям это не относится, но, быть может, в семействе Аалей есть именно такой ребенок. Возможно, что такой же ребенок есть и у судьи Палли. И, может быть, когда их дети попадут в беду, такие люди, как Аали и Палли, сделают все, что смогут, чтобы их спасти. Может быть, они даже сделают вид, что в недостойном поведении их детей виновен кто-то другой.
Шериф кивнул головой.
– Я вижу, куда вы клоните, мистер Тиг. Но работа есть работа и я должен ее выполнять.
– Хорошо, но в чем же заключается ваша работа, шериф? В том, чтобы лишать хороших людей работы только за то, что они не могут совладать со своим великовозрастным сынком? Или в том, чтобы в результате ваших действий имя дочери судьи Палли стало измазано грязью?
Шериф тяжело вздохнул:
– Не понимаю, почему я стал слушать тебя, Тиг. Я слышал, что конные рейнджеры всегда немногословны.
– Мы бережем слова на такие случаи, как этот.
– У тебя есть какой-нибудь план, Тиг? Ведь я не могу просто так взять, уехать отсюда и обо всем забыть.
– Делайте свое дело, шериф, как делали его раньше. Но если случится так, что Нэнси Палли вернется домой живой и невредимой, то я надеюсь, что вы не сделаете ничего такого, что может повредить хотя бы одной из этих двух достойных семей.
– Почему этот актер, вместо того чтобы спокойно поговорить со мной, устроил весь этот шум?
Дивер лишь улыбнулся. Не имело смысла говорить вслух то, о чем он сейчас думал. Ведь Маршалл не поднял бы весь этот шум, если бы шериф не обращался с ним так, как будто он уже совершил дюжину самых гнусных преступлений. Хорошо еще, что шериф сумел увидеть нечто отличающее их от обычных людей. Захлопнув дверцу машины шерифа, Дивер пошел к дороге, которая вела в сад. Теперь ему нужно было только найти Олли.
Это было нетрудно сделать. Казалось, они сами хотели, чтобы их нашли. Они уединились среди высокой травы в дальнем конце сада. Нэнси смеялась. Они заметили Дивера, лишь когда его отделяло от них не более десяти футов. Голая, она лежала на своем платье, расправленном, словно одеяло. Но Олли все еще был в штанах, молния которых была плотно застегнута. Дивер сомневался в том, что эта девушка все еще девственница, но, по крайней мере, хоть в этом Олли был невиновен. Она забавлялась с его молнией, когда случайно, подняв глаза, увидела, что за ними наблюдает Дивер. Взвизгнув, девушка села, но даже не попыталась прикрыть свою наготу. Олли, схватив свою рубашку, попытался прикрыть ею тело девицы.
– Тебя ищет твой отец, – сказал Дивер. Девушка надула губы. Для нее это была игра, и она не задумывалась о том, что поставлено на кон.
– Ты думаешь, нас это волнует? – сказал Олли.
– Ее папа – судья этого района, Олли. Она не говорила тебе об этом?
Было ясно как день, что она ничего не сказала ему об этом.
– Я только что разговаривал с шерифом. Он ищет тебя, Олли. Так что я думаю, что Нэнси пора одеться.
С недовольной миной на лице девушка поднялась на ноги и стала через голову натягивать платье.
– Надень нижнее белье, – потребовал Дивер. Он не хотел, чтобы остались какие-либо улики.
– На ней не было никакого белья, – пояснил Олли. – Так что я не совращал невинную девственницу.
Она уже просунула руки в рукава и теперь пыталась надеть на голову свое платье в сборках. Улыбнувшись Диверу соблазнительной улыбкой, она чуть шевельнула бедрами, явно рассчитывая на то, что этого мимолетного движения будет вполне достаточно, чтобы привлечь к себе его взгляд. Затем она быстро опустила подол платья.
– Как я и говорил тебе,– заметил Олли,– мы, мужики, для них не более чем брандспойты.
Дивер не обращал на него внимания.
– Сматывайся домой, Нэнси. Тебе надо себя беречь, ведь впереди у тебя такой долгий жизненный путь.
– Ты считаешь меня шлюхой? – спросила она.
– Нет, но до тех пор, пока ты отдаешься бесплатно, – ответил Дивер. – А если тебе вдруг захочется орать, что тебя изнасиловали, не забудь, что здесь был свидетель, который видел, как ты растегивала его молнию и при этом смеялась.
– Можно подумать, что папа поверит тебе, а не мне! – с этими словами она повернулась и исчезла среди деревьев. Она, несомненно, знала, как отсюда добраться домой.
Олли по-прежнему стоял на своем месте. Он даже не пошевелился, чтобы надеть рубашку или туфли.
– Это не твоего ума дело, Дивер, – здесь было достаточно света, чтобы заметить, как Олли сжимает кулаки.– Ты не имеешь права так обращаться со мной.
– Хватит, Олли, давай возвращаться в лагерь, пока туда не приехал судья с ордером.
– А, может, я не хочу.
Диверу не хотелось с ним спорить.
– Пошли.
– А ты попробуй меня заставь.
Дивер только покачал головой. Неужели Олли не понимает, что все эти его пререкания – самое настоящее третьесортное дерьмо?
– Ну, давай же, Дивер, – насмехался Олли. – Ты же сказал, что намерен защитить семью от гадкого малыша Олли, ну так сделай это. Сломай мне все ребра. Разрежь меня на кусочки и принеси домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113